Абрам Каган - Преступление и совесть

— Я не прошу. Я говорю, что это необходимо.

— Для кого необходимо, Владимир Галактионович?

— Я уже сказал, ваше высокопревосходительство.

— Гм… гм… — И председатель велел судебному приставу пропустить корреспондента с аппаратом.

Когда ксендз Пранайтис докладывал на процессе о проведенной экспертизе, среди других был затронут очень важный вопрос: издавали ли русские епископы соответствующие буллы о ритуальных убийствах у евреев? Как было известно среди ученых, религиозных историков и писателей, еще папа римский Иннокентий IV в XIII столетии издал буллу, в которой совершенно отрицал факты ритуальных убийств у евреев. Католический же эксперт, «крупнейший специалист» по еврейской религии, иезуит Пранайтис без всякого стыда отрицал, что священнослужители когда-либо осуждали недостойные предрассудки.

Через несколько дней после показаний эксперта Пранайтиса выступал Шмаков, который пытался убедить присяжных заседателей, будто «ссылка на буллы не имеет никакого значения». «Отец Пранайтис, — говорил он, — разъяснил, что булл, в которых было бы запрещено обвинять евреев в такого рода преступлениях, никогда и нигде не было. Их не только не было, их не могло быть. А уж если отец Пранайтис сослался на этот факт, никто этого отрицать не может. Защита, так блестяще здесь представленная, определенно не пропустила бы такой случай и, конечно, доказала бы, что такая булла, и не одна, бесспорно была».

В перерыве, после речи Пранайтиса, Александр Сергеевич Зарудный, который основательнее других защитников Бейлиса изучал материалы по ритуальным вопросам, делился своим мнением с Оскаром Осиповичем Грузенбергом. Он утверждал, что, когда в Киев прибудут копии папских булл, тогда защита сможет свести на нет ложные доводы Пранайтиса, убедить Шмакова и других, кто опирается на неверную экспертизу ксендза.

— Но почему же этих копий до сих пор нет? — удивился Грузенберг.

— Почему они еще не прибыли, я не знаю, — ответил Зарудный. — Как мне известно, лорд Ротшильд из Лондона еще за четыре дня до начала процесса в письме к руководителю по вопросам иностранной политики в Ватикане кардиналу Мерри дель Валь просил снять точные копии папских булл, опубликованных в литературе, так как ксендз Пранайтис на процессе может отрицать, что они когда-либо были изданы. Лорд Ротшильд просил сравнить снятые копии с оригиналами, которые хранятся в Ватикане, и удостоверить правильность копий.

Долго еще беседовали защитники, удивлялись и никак не могли понять, почему до сих пор не прибыли из Ватикана в киевский суд папские буллы.

Они так и не прибыли, да и не могли прибыть во время процесса, а защитники, ожидавшие их, так и не узнали причину задержки.

А произошло вот что.

Кардинал Мерри дель Валь аккуратно выполнил просьбу лорда Ротшильда, снятые копии он сверил с оригиналами и заверил своей подписью. Об этом он сообщил в письме одному известному финансисту еще пятого октября. А все документы вместе с перепиской между Ротшильдом и кардиналом лондонская газета «Таймс» опубликовала пятнадцатого октября.

Но для того, чтобы эти сенсационные документы стали действительными в русском суде, русский посол в Ватикане должен был своей подписью заверить подпись кардинала. Когда же документы попали к русскому послу Нелидову, он решил задержать эти важные бумаги, чтобы предотвратить опровержение экспертизы Пранайтиса, ведь киевский процесс должен вот-вот закончиться. А чтобы оградить себя от возможных нареканий, царский посол придумал вот что: он потребовал проставить на каждом документе слово «дубликат». Процедура эта, безусловно, займет определенное время, процесс же тем временем закончится, и Пранайтис останется при своем…

Свой замысел царский посол раскрыл в письме к министру иностранных дел Сергею Дмитриевичу Сазонову. Вот что он, между прочим, писал:

«…Но обстоятельство это позволило мне завести об этом предмете разговор со статс-секретарем.

Кардинал подчеркнул, что в ответе своем лорду Ротшильду он ограничился чисто внешней стороной вопроса, подтвердил точность представленных ему копий, отнюдь, однако, не имея в виду высказываться по существу поставленного Ротшильдом вопроса. „В этом отношении, — говорит кардинал, — была в толковании приведенных документов допущена в печати явная натяжка. Одно дело запрещать, чтобы на евреев без достаточных улик не было возводимо обвинение в ритуальном убийстве, а другое — отрицать, что евреями когда-либо были убиваемы и даже замучиваемы христиане. Последнее церковь никак не может отрицать…“»