Абрам Каган - Преступление и совесть

— Да, я думаю, что на первом этапе должны объединиться все простые люди и прогрессивно мыслящие представители высшего сословия. А потом история сама все расставит на свои места, — сказал Аш.

— Само по себе ничто не расставляется, — возразил Ходошев.

Снова оба умолкли. Несколько позже Аш произнес с особым ударением:

— Недаром вы работаете в «Киевской мысли»!

— Что вы хотите этим сказать?

— Так рассуждают социал-демократы — во всяком случае, те, которые маскируются под социал-демократов.

— Это же совсем не так плохо, господин Аш.

— Возможно…

Они распрощались с хозяином ресторана и вышли на улицу.

На фоне светлого лунного вечера памятник Богдану Хмельницкому, казалось, устремился к небу, освещенному мерцающими звездами.

Ночью, после обыска, когда жандармы перевернули в доме все вверх дном, мадам Ратнер сказала мужу:

— Они никаких улик не нашли!

Насмерть перепуганный хозяин дома, несомненно, был доволен, что ничего не нашли, но куда делся сын? Отец с матерью не спускали вопрошающих глаз с младшего сына.

— Ты, Нюмчик, наверно, знаешь, куда делся Яша, а? — допытывалась мать.

Гимназист пожимал плечами и вертел головой: не знаю. Он знает только то, о чем слышал в гимназии: ищут студентов, которые распространяли листовки с призывом к забастовке в знак протеста против сфабрикованного процесса над невиновным человеком.

— Ищут студентов… Где же может быть Яшенька? — простонала мать.

— Наверное, на сходке, — высказал предположение отец.

— Ну да, разве теперь бывают сходки, о чем ты говоришь, Иосиф!

— Именно теперь происходят сходки, — настаивал на своем муж.

Утром, сразу после завтрака, Иосиф Ратнер начал одеваться, чтобы уйти.

— Куда? — спросила жена.

Куда? Он думает пойти в судебную палату, авось что-нибудь узнает от своего знакомого — пациента… он спросит…

— Чего спрашивать, у кого спрашивать? — тревожится жена. Пациенту больше нечего делать, кроме как разговаривать в такое время с Иосифом Ратнером. К тому же что он может знать о Якове? — Ни с кем не надо говорить. Не бери в голову, Иосиф, и не ходи никуда. — Она потянула с мужа пиджак. Она ни за что не отпустит его к судебной палате, это опасно.

— Почему опасно?

— В тревожные дни лучше не ходить в такие учреждения, как полиция, суд…

Ратнеры сидели на кушетке в столовой, а служанка собирала со стола.

— Смотрите, — сказала девушка, — Нюма забыл взять с собою завтрак.

Сверток с завтраком действительно лежал на краю стола.

Отец подхватился, чтоб отнести сыну завтрак в гимназию, но жена не разрешила ему: не надо этого делать, она боится за мужа… Нюма не помрет с голода без завтрака.

Стук в дверь. Оба встрепенулись.

— Стучат, Иосиф.

— Слышу, Клара.

— Я пойду открывать.

— Нет, сиди, сама пойду.

Дверь открыла служанка, и они увидели Настю Шишову.

— Смотри, Клара, это та самая курсистка, которая…

— Иосиф, у меня тяжелое предчувствие…

Настя сразу направилась к кабинету Ратнера, а Ратнеры, глядя друг на друга непонимающими глазами, молча, с бьющимися сердцами, пошли следом за неожиданной гостьей.

В кабинете Настя, не проронив ни слова, уселась в зубоврачебное кресло и тихо сказала:

— Иосиф… не знаю вашего отчества… Вы знаете, кто я?

— Как же, барышня, сколько раз вы были у нас в доме! — отозвалась мадам Ратнер. Выждав немного, она беспокойно-тревожным голосом спросила: — Где Яша?

— По этому поводу я и пришла к вам.

— Где он?.. Не выматывайте душу.

— Сейчас… — Настя достала из сумочки вдвое сложенную записку. — Вот, он все написал.

— Где мои очки, Иосиф?

— Сейчас… — Отец взял записку из рук девушки, развернул ее и прочитал: «Дорогие родители! Я вынужден был уехать из Киева. Не беспокойтесь. Не могу написать вам, где нахожусь. Узнать обо мне вы всегда сможете у Насти. Яша».

Когда каждый — и отец, и мать — прочитали записку, Настя забрала ее из рук матери и на их глазах порвала на мелкие кусочки.

— Что вы делаете?

— Так надо. Ради Яши и ради вас… — пояснила Настя.

Родители переглянулись, недоумевая.

— Так надо?

— Да.

Пришел из гимназии Нюма. Увидев Настю, он сразу понял цель ее визита.

— Молодой человек, — обратилась Настя к гимназисту, — вы никогда не видали меня у вас в доме…

Кивком Нюма дал ей понять, что ему известно, о чем она говорит.

— Будьте уверены! — сказал гимназист с такой решимостью в голосе, что эта фраза вызвала у курсистки улыбку.