Виктор Душнев - Потомок Святогора

«Где же ты, любимый мой Дорофеюшка? — смятенно думала она. — Неужели заслужил ты такую неблагодарность? За что на меня люди ненавистно и люто глядят? Ведь можешь ты голову свою сложить, а никто и не узнает, что служил ты верой и правдой господину своему, князю Святославу Ивановичу...» Варвара знала об истинном положении мужа в стане врага, но терпела обиды и ни словом о том никому не обмолвилась. Никто не знал, что Дорофеюшка её — злейший враг предателя Рвача, её батюшки. Молчала, терпела и молчала...

А венчание приближалось к концу.

— ...Венчается раба Божия Аксинья рабу Божьему Даниилу, — услышала, как сквозь пелену, невеста громогласное пение преподобного Зосимы. А дальше снова всё как в сплошном тумане. Её куда-то повели, даже не помнила куда. Всё вокруг сверкало, блестело позолотой, играло яркими красками — и замирало сердце невесты. «Только б не упасть!» — испугалась она.

А потом свежий воздух. Кони. Свадьба. Новые гости.

— Кто это? — спросила, указав на одного.

— Князь Олег Воргольский, — ответили.

«Что ему здесь надо?» — подумала Аксинья и испугалась ещё больше.

А тут и суровый взгляд в сторону гостя свёкра, Александра Ивановича.

«Почему он таким весёлым и жизнерадостным был, а при виде Олега Воргольского стал таким сердитым? Неужто татары? — мелькнула в её голове страшная мысль. — Данилушку моего в поход позовут!..»

— Не отдам! — внезапно крикнула, уцепившись обеими руками за кафтан мужа.

Все в изумлении оглянулись.

Даниил обнял жену:

— Что с тобой?

Аксинья прижалась к нему всем телом и задрожала:

— Тебя не отдам, Данилушка! За тобой пришли, в поход зовут!

— Да что ты, милая? Это дядя, князь Олег Ростиславич, к нам в гости пожаловал.

И все поняли причину беспокойства невесты, и никто не проронил ни слова в укор или насмешку. По сути, она была права.

Онуз и Воронеж гуляли на славу. Князь Святослав Иванович не пожалел казны на свадьбу единственного племянника. Князь Александр Иванович тоже имел немалые запасы и питья и съестного. Да и Иван Степанович, воевода Воронежский, небедным слыл по округе, открыл калиту нараспашку, немалые траты понёс.

Попал на двухдневную попойку, сначала в Онуз, а потом в Воронеж, и бродяга Самсон. Набрался до беспамятства. Ночевал в каком-то хлеву. Утром поднялся, ничего не понимая и не помня. Еле вышел на улицу.

«Вроде бы и Онуз, — рассуждал дурной башкой Самсон. — А вроде бы и нет. Где же мой дом?»

Побрёл куда-то. Видит, Матыра течёт. Всё, кажись, на месте — значит, Онуз. Река покрылась тонкой коркой льда. Пробил её Самсон, напился, ополоснул лицо. Обожгла ледяная вода кожу, но ничего, зато освежился.

«А где же лук и колчан со стрелами? — подумал пьяница. — А где два убитых зайца? Куница и пять уток? Где? Украли. Первый раз в жизни добычу домой нёс — и пропала. Так мне и надо, пьяни бестолковой!..»

Хотел было идти к дому, а глядь — целая дружина свадебных на лошадях мчится. За ними толпы зевак бегут, спотыкаются.

— Молодых на Воронеж повезли! Молодых повезли! — орут зеваки.

«На Воронеж!» — мелькнуло в воспалённом мозгу Самсона.

— Эх! Была не была! — крикнул и прыгнул на запятки крытой телеги, столкнув примостившихся там ребятишек. — На Воронеже и опохмелиться будет чем!

Докатили скоро. А на улице уже мёдом да брагой всех желающих потчуют.

— Ух и щедры наши князи! — хвалили властителей Черлёного Яра жители Воронежа.

— Да и воевода наш не промах, — ветрел в разговор Самсон.

— А ты откуда такой взялся? — глянула дремучими глазами на Самсона отвратительная пьяная воронежская рожа. — Чай, с Онуза? — И, не говоря больше ни слова, рожа нанесла гостю сокрушительный удар в лицо. У бедняги шапка отлетела в одну сторону, а сам жахнулся в другую.

— Да за что ж ты его бьёшь, мурло скотское?! — вступился за Самсона другой подвыпивший Воронежский мужик. — Я авчерась в Онузе был, там меня никто не трогал. А ты, поганец подзаборный, гостей забижать!.. — размахнулся и в свою очередь двинул в подбородок обидчика Самсона. Тот пошатнулся, но устоял и, ни минуты не раздумывая, шарахнул кулаком в лицо противника. Однако Самсонов заступник был хоть и поплюгавей и поменьше ростом того верзилы, но увёртливее и ловчее. Он пригнулся, кулак просвистел над головой, а драчун с разгону упал на живот и прокатился по грязи и льду, изодрав харю и руки в кровь. Тут подбежали ещё мужики и с одной и с другой стороны, и завязался кулачный русский бой, с рёвом и сплошной ухарской бранью.