Виктор Душнев - Потомок Святогора

Святослав Иванович посмотрел на старого воина, покрытого шрамами минувших боев, и вздохнул: «Ежели даже такой богатырь настаивает на переговорах, то, может, я в чём-то и ошибаюсь? Да и брат Александр с племянником помалкивают. Ну ладно, поедем к хану...»

Ох как не любил он этот Сарай! Прав был блаженной памяти князь Михаил Черниговский, тыщу раз прав! Лучше умереть мученической смертью, чем поклониться басурманам. Как противно проходить через их очистительные шаманские костры, вползать на брюхе в их поганые юрты, пить их вонючий кумыс! Тьфу!..

— Хорошо, господа соратники и гости, — согласился Святослав, но голос его звучал печально. Он посмотрел на брата: — Ты, Александр Иванович, остаёшься здесь за меня. В случае моей гибели примешь Липецкое княжество. Не обижай жену мою Агриппину Ростиславну...

— Да что ты, брат! Как можно с таким настроением ехать в Орду? — заволновался Александр. — Нет-нет, ты вернёшься целым и невредимым, и мы ещё вместе повоюем!

— Но-но, не возражай. Знаю, что говорю, в Орде всякое может случиться. Чай, не на прогулку по воронежскому лесу еду. Тем более там бесермены пересиливают, а они заклятые враги христианскому миру, хуже Батыя. Нету там Сартака [60] Сартак — сын Батыя, несторианин, друг и побратим Александра Невского. Отравлен, опиравшимся на мусульман, братом Батыя Берке. , христиан теперь запросто убивают. И чует моё сердце, что скоро вся Золотая Орда будет бесерменской. На Русь идёт мгла чёрная окончательного порабощения, наваливается беспросветное иго хуже Батыева! Ну ладно... Семён Андреевич?

— Слушаю!

— Собирай дары. В Орду много даров везти надо.

Святослав умолк. Тягостно было и на душе у остальных. Все уже чувствовали над головой саблю и аркан татарский...

— Ну-ну, не печальтесь! — попытался подбодрить их князь. — Рано горевать начали. Сбираемся в дорогу. Где Долмат?

— Я тута, княже! — вбежал стремянный.

— Готовь малую дружину. Завтра в поход.

— Слушаюсь.

Было уже поздно, и Святослав велел всем расходиться. Князю Олегу отвели отдельные покои, малую воргольскую дружину разместили в гриднице. Князь Александр и Даниил уехали в Онуз, намереваясь утром проводить посольство до Половецкого шляха [61] Половецкий шлях — дорога, ведущая из Золотой Орды во Владимир и проходившая, в том числе, и через земли Черлёного Яра. в Диком Поле. Воевода Гольцов возвратился в Воронеж. Ему было приказано зорко следить за дорогами, ведущими на запад, в слободы Ахмата. Враг пока только оттуда мог появиться.

Уставший и опечаленный, Святослав Иванович пришёл в свои покои. Жена не спала.

— Да на тебе лица нету, князюшко мой родненький! — обняла и проводила супруга к постели Агриппина Ростиславна. — Что в думе решили?

Князь тяжело сел. Так плохо ему ещё не было, к ногам словно пудовые камни привязали. Святослав Иванович медленно разделся и упал на подушку. Агриппина прильнула к его плечу.

— Чем опечален, соколик мой ясный? Какая кручина душу изводит? Какая змея ядовитая в грудь заползла и ядом тело отравляет? — спрашивала княгиня, лаская мужа нежной рукою.

— В Орду ехать надо, милая, в Орду, к хану в логово... На поклон к татарину вонючему! — ударил рукой о край кровати князь и вскочил. Агриппина Ростиславна в испуге снова начала успокаивать его:

— Погубишь ты себя, своею ненавистью лютою к татарам погубишь. Нельзя же так... Хотя и я такая же! — вздохнула княгиня. — Все мы одного, черниговского корня, воинственные Ольговичи, потомки Святослава Ярославича. Михаил Черниговский не покорился, и нас не милуют враги. Князья Владимирские, Мономаховичи, те похитрее. Притихли там, в северных лесах, как кроткие овечки. А черниговцы и рязанцы — народ упрямый, вот и гибнут. Александра Невского простил хан Батый, а Михаила Черниговского за такую же провинность казнил.

— Не милуют нас, — согласился князь. — Вон и Романа Рязанского за малую вольность сказнили. Люто сказнили. И разве шакал шакала покусает? Разве Телебуга пойдёт ради нас, православных христиан, против бесермена Ахмата и его покровителя Ногая? Эх, моя б воля, я бы всю Русь в свои руки взял! Какое воинство ведь можно сколотить! Разве уступили бы мы татарам? Я же все их повадки изучил, каждый замысел разгадываю. Мне бы только войска поболе — я б свой охват им показал, не хуже Чингисханова. Эх! За грехи наши Господь Бог нас наказывает... — качал головой князь.

— Ну хватит, хватит, успокойся! Засни, а то ведь дорога не из лёгких предстоит, — уговаривала княгиня мужа. — Спи, мой милый, спи. — И потянулась к свече, чтобы потушить её...