Колин Маккалоу - Битва за Рим

Приветственные крики не раздались, но освистывания и гула неодобрения также не последовало. Это говорило о том, что он стоял перед аудиторией, готовой слушать. Но была еще одна причина: на каждой боковой улице, на каждом участке свободной земли стояли его солдаты.

– Народ Рима, никто не осознает серьезность моих действий лучше, чем я сам, – начал он четким, ровным голосом. – И вы не должны думать, что за присутствие армии в пределах Рима отвечает кто-либо, кроме меня. Я старший консул, законно избранный и законно поставленный командовать войском. Я привел войско в Рим, никто другой. Мои соратники подчинялись моим приказам, что они и обязаны делать, – все, включая младшего консула, Квинта Помпея Руфа. Я должен напомнить вам, что его сын был убит здесь, на нашем священном Римском форуме, приспешниками Сульпиция.

Он говорил медленно, с тем чтобы глашатаи успевали передавать его слова дальше в толпу, и теперь он сделал паузу и держал ее, пока не затихли вдали последние выкрики.

– Слишком долго, квириты, игнорировалось право сената и консулов управлять и составлять римские законы. А в последние годы даже попиралось некоторыми властолюбивыми, своекорыстными демагогами, называющими себя народными трибунами. Эти бессовестные любители заигрывать с толпой были избраны как хранители прав народа. Но своими безответственными поступками осквернили этот священный долг, обманув доверие. Оправдание у них всегда одно и то же: они действуют в интересах «облеченного властью народа»! Тогда как истина, квириты, состоит в том, что они действуют исключительно в собственных интересах. Вас соблазнили обещаниями щедрот или привилегий, которые сенат не в силах даровать вам. Судите сами, такие люди всегда возносятся в трудные времена, когда государство не может позволить себе раздавать привилегии. Именно поэтому демагоги имеют успех! Они играют на ваших желаниях и ваших страхах! Но они вас обманывают. Они не могут выполнить своих обещаний. Я приведу пример. Обеспечил ли вас бесплатным зерном Сатурнин? Разумеется, нет! Потому что не было у нас тогда зерна в наличии. Если бы оно было, ваши консулы и сенат снабдили бы вас им. Когда зерно появилось, это был ваш консул, Гай Марий, кто распределил его. Не бесплатно, но по очень умеренной цене.

Он снова остановился и ждал, когда глашатаи закончат.

– Неужели вы поверили, что Сульпиций отменит ваши долги? Нет, конечно! Даже если бы я и мои воины не вмешались, не в его власти было сделать это. Нельзя изгнать целый класс с его законного места на основании задолженности – то, что хотел сделать с сенаторами Сульпиций! – затем повернуться, взмахнуть рукой и отменить все долговые обязательства! Если вы рассудите здраво и реально оцените его действия, вы сами в этом убедитесь. Сульпиций хотел расправиться с сенаторами. Он нашел способ сделать это, пообещав, что вас их участь не постигнет. Сенат якобы ваш враг. А он, дескать, друг. Приманка – стара как мир. Он-де может объявить всеобщую долговую амнистию. Он просто использовал вас, квириты. Он ни разу не сказал публично, что будет добиваться отмены долгов для всех! Вместо этого он послал своих людей пустить слух здесь и там, частным порядком. Разве это не говорит вам, насколько он лжив? Если бы он действительно намеревался аннулировать долги, он бы объявил об этом с ростры. Но он этого не сделал. Он просто использовал вас с полнейшим безразличием к вашему бедственному положению. Тогда как я, ваш консул, добился послабления, облегчил долговое бремя насколько возможно, не подрывая при этом всю нашу денежную систему. И я это делал для каждого римлянина! Я провел закон, отменяющий уплату сложных процентов. Так что, согласитесь, это я способствовал облегчению долговых обязательств. Не Сульпиций!

Он двигался по кругу, делая вид, что вглядывается в толпу, обращаясь к каждому лично, и затем шел к исходной точке. Пройдя по кругу таким образом несколько раз, он снова встал, повернувшись лицом к стоявшему перед ним народу, расправил плечи и воздел руки, тщетно взывая к кому-то.

– Где он, Публий Сульпиций? – задал он вопрос, как будто с удивлением. – Кого я убил, с тех пор как привел войско в Рим? Несколько рабов и вольноотпущенников, несколько бывших гладиаторов. Чернь. Не римлян, достойных уважения. Почему тогда Сульпиций не здесь, почему он не опровергает мои слова, не говорит с вами? Я призываю Публия Сульпиция выйти вперед и ответить мне, вести честные дебаты. Не в стенах Гостилиевой курии, а здесь, перед лицом «облеченного властью народа»!