Колин Маккалоу - Битва за Рим

Перед Суллой возник примипил Второго легиона Марк Канулей. Выглядел он довольным.

«Отличный знак, – с облегчением подумал Сулла. – Это значит, мои воины по-прежнему мои ».

– Удалось обнаружить их следы, Марк Канулей? – спросил он.

Центурион повертел головой. Огромный поперечный плюмаж ярко-рыжего конского волоса на его шлеме качался, словно опахало.

– Нет, Луций Корнелий. Публия Сульпиция видели переплывающим Тибр на лодке. Это может означать, что он направился в какой-нибудь порт Этрурии. Гай Марий с сыном, должно быть, где-то на пути в Остию. Городской претор Марк Юний Брут также бежал.

– Глупцы! – удивленно воскликнул Лукулл. – Если они действительно считали, что закон на их стороне, им следовало оставаться в Риме. Ведь они знают, что шансы их выше, если они будут дискутировать, защищая свою позицию на Форуме!

– Ты совершенно прав, Луций Лициний, – сказал Сулла, довольный, что его легат повел разговор таким образом. – Запаниковали, я думаю, – продолжал он. – Если бы каждый из них остановился и поразмыслил хорошенько над дальнейшими действиями, они поняли бы, что мудрее было бы остаться в Риме. Но мне всегда везет, знаешь. К счастью для меня, они предпочли покинуть город.

«Везение! Везение тут ни при чем, – мысленно сказал он себе. – Оба они, и Марий, и Сульпиций, знали, что если они останутся, то мне придется тайно убить их. Только так я смогу избежать полемики с ними на Форуме. Позволить себе спорить с ними я не могу. Они народные герои, не я. И все-таки их бегство – обоюдоострый меч. С одной стороны, мне не придется искать безупречного способа убить их. Но с другой – я должен буду навлечь на себя позор, вызвать всеобщее чувство ненависти за то, что послужил причиной их изгнания».

Всю ночь напролет бдительные воины патрулировали улицы, пустыри, свободные площади Рима. Повсюду горели костры и раздавался тяжелый стук подбитых гвоздями калиг, – звук, который лежащий без сна римлянин никогда еще не слышал под своими окнами. Но жители притворялись спящими, а с холодным рассветом встали, поеживаясь, заслышав крики глашатаев, возвещающих, что в Риме все спокойно – он под опекой его законно избранных консулов – и что во втором часу наступившего дня консулы выступят перед народом с ростры.

На встречу пришло удивительно много народу, было даже множество сторонников Гая Мария и Сульпиция – людей, принадлежащих второму, третьему и четвертому классам. Первый класс присутствовал целиком, в то время как неимущие не явились вообще, представители пятого класса также отсутствовали.

– Десять-пятнадцать тысяч, – сказал Сулла Лукуллу и Помпею Руфу, спускаясь с Велии по склону Капитолийского холма. На нем была тога с пурпурной каймой. Такая же, как на Помпее Руфе. Лукулл же был облачен в простую белую тогу и тунику с широкой сенаторской полосой на правом плече. Никаких признаков военного вторжения не наблюдалось, ни одного солдата на виду не было.

– Крайне важно, чтобы каждое произнесенное мною слово было услышано всеми присутствующими, так что позаботьтесь, чтобы глашатаи находились на своих местах и передавали мои слова дальше.

Консулы, идущие вслед за ликторами, прокладывали себе путь в толпе, пока не поднялись на ростру, где их уже ждали принцепс сената Флакк и великий понтифик Сцевола. Для Суллы эта встреча имела огромное значение, так как пока еще он не видел главных членов сената, составляющих его костяк, и не имел понятия, останутся ли такие люди, как Катул Цезарь, цензоры, фламины Юпитера или эти двое на ростре, с ним. После того как он утвердил господство армии над мирными правительственными институтами.

Происшедшее им не понравилось, – это было очевидно. Оба были так или иначе связаны с Марием. Сцевола – потому что его дочь была обручена с Марием-младшим. А Флакк – потому что он когда-то добился консульства благодаря поддержке Мария на выборах. Сейчас не время вести с ними долгие разговоры, но и не сказать им ничего он тоже не мог.

– Вы со мной? – резко спросил он.

Дыхание Сцеволы было неровным, голос заметно дрожал.

– Да, Луций Корнелий.

– Тогда слушайте, что я скажу толпе. Я отвечу на все ваши вопросы и разрешу ваши сомнения.

Он бросил взгляд в сторону сенатской лестницы и подиума, где вместе с цензорами, Антонием Оратором и Мерулой, фламином Юпитера, стоял Катул Цезарь. Он подмигнул Сулле.

– Прошу внимания! – выкликнул Сулла.

Затем он повернулся лицом к Нижнему форуму – теперь он стоял спиной к зданию сената – и начал речь.