Не попав к себе в дом, он развернулся и давай стучать к нам, стучать и кричать:
— Невестка Лян, невестка Лян! Будь милосердна, открой дверь, впусти в дом, я спрячусь, они хотят приговорить меня к смертной казни и расстрелять! Если бы я не убежал, они через несколько дней лишили бы меня жизни!
Мать через занавеску выглянула в окно и, увидев его страшный облик, мигом задернула ее, тоже не посмев открыть ему дверь. «Укрыть пойманного с поличным контрреволюционера» — да кто же возьмет на себя такую ношу?!
— Невестка Лян, невестка Лян, я встану перед тобой на колени! — громко умолял за дверями дядя Лу, заливаясь слезами.
Мать волчком кружилась по дому, скрепя сердце, не подавала голоса. Я приоткрыл занавеску, выглянул за окно, и увидел, что он действительно стоит на коленях перед дверями нашего дома, ноги от холода покраснели. Я не мог перенести этого и с тревогой в голосе попросил мать:
— Ма, да он же босиком прибежал, открой дверь, пусть зайдет погреется, немного отойдет и мы отправим его, это не будет считаться укрывательством преступника...
Мать в ответ на мои слова подошла к двери, уже совсем было хотела открыть ее, но отдернула руку.
— Нет! — твердо сказала она — Если только впустим его в дом, то это расценят, как преступление! Возьми утепленные резиновые сапоги брата и через окно передай дяде Лу... А еще посоветуй ему, пока люди не хватились, что он сбежал, побыстрее возвратиться обратно. Потом обстановка улучшится, авось еще и отменят исполнение смертного приговора...
Я не имел ни малейших оснований осуждать ее за трусость и нерешительность. Я более четко чем она представлял себе, что значило для нашей семьи открыть дверь и впустить его в дом.
Я молча достал из разбитого ящика утепленные резиновые сапоги, открыл форточку, крикнул «дядя Лу», и как раз, когда приготовился выбросить их ему, увидел, как несколько парней ворвались в наш двор.
— Вот он!
— Закройте ворота, не дайте ему сбежать!
Несколько молодцов с засученными рукавами, потирая ладони и кулаки, давая знать, что готовятся к бою, с криком бросились к нему, чтобы схватить и арестовать.
Он рывком вскочил на ноги, как дикий кабан, окруженный со всех сторон охотничьими собаками, выпучил на них глаза, развернулся и с силой ударил по лицу одного из них, а сам стал прокладывать себе путь к побегу. Они с криками угрозы старались не выпустить его из окружения. В беспорядочной схватке между ним и теми парнями Лу вырвался из их рук и выбежал со двора. Они устремились за ним.
Я с сапогами в руках, оцепенев от всего виденного, стоял у окна.
Мертвенно-бледная, как парализованная, мать сидела на полу.
Несколько человек взрослых и детей из других домов, напуганные происшедшим, все же выскочили наружу и побежали за ворота посмотреть чем это кончится.
Теперь уже и тетя Лу с детьми вышла из дома; плача, причитая, крича, она бросилась вдогонку за другими.
Жители переулка приняли этот шум за разбойное нападение бандитов.
Выйдя из оцепенения, я не торопясь оделся и тоже выбежал за дверь дома, потом — в переулок.
Толпа любопытных уже убежала в конец переулка.
Я бросился догонять их.
Мое отношение к событию отличалось от других. Они находили в этом развлечение. Я видел совсем иное. В конце концов с семьей Лу мы были близкими соседями. Дядя Лу всегда был для меня как родной человек. Мне казалось, что я могу спасти его. Хотя на самом деле, что я мог сделать? Фактически я так же, как и любители развлечений, слепо бежал за ними.
Дядя Лу где-то подобрал два кирпича, в каждой руке держал по одному. Когда его нагнал один из парней, он остановился, резко обернулся назад, пожирая его глазами, давая понять, что готов драться не на жизнь, а на смерть. Несколько парней с голыми руками не осмеливались приблизиться к нему когда над их головами висела смертельная опасность.
Тогда он снова побежал.
Любителей зрелищ становилось все больше.
Его загнали в тупик улицы.
Не видя пути, куда можно убежать, он заскочил на территорию начальной школы.
Несколько парней тоже, преследуя его, забежали туда же.
Я вместе с толпой любителей зрелищ вбежал в школьный двор, но увидел, что дядя Лу, хватаясь руками за металлические прутья лестницы дымовой трубы котельной, уже добрался до ее середины.
Люди, окружив дымовую трубу и запрокинув головы кверху, смотрели на него.
Парни кричали ему:
— Эй ты, закоренелый контрреволюционер, пойманный с поличным, слезай!
Читать дальше