Сигрид Унсет: Крест

– Ну что ж, – согласился Эрленд. Тогда, пожалуй, самое разумное, чтобы она захватила с собой и близнецов.

Ивар и Скюле подскочили на скамье и потом до конца ужина тараторили, перебивая друг друга: они хотели отправиться с Эрлингом на овечий выгон, расположенный к северу среди скал. За три года до этого пастухи из Силя выследили вора, который крал овец, и убили его у входа в пещеру, где он скрывался, в ущелье между Кабанами. Это оказался какой-то бродяга из Эстердала. Не успели домочадцы встать из-за стола, как Ивар и Скюле приволокли в горницу все свое оружие и стали приводить его в порядок.

Поздним вечером Кристин вышла со двора в сопровождении дочерей Симона, сына Андреса, и своих сыновей Гэуте и Лавранса. Арньерд, дочь Симона, провела большую часть зимы в Иорюндгорде. Девушке уже исполнилось пятнадцать лет, и как-то на рождестве в Формо Симон заметил, что пора бы Арньерд поучиться, как следует вести хозяйство, а дома ее некому наставить: работа спорится в руках у девушки не хуже, чем у любой из служанок. Тогда Кристин предложила взять Арньерд к себе и обучить ее всему, что сама умеет, – Кристин чувствовала, что Симон очень любит эту свою дочь и беспокоится о ее судьбе. Девочке и впрямь следовало поучиться другим порядкам в хозяйстве, непохожим на те, какие были заведены в Формо. После смерти родителей жены Симон, сын Андреса, стал одним из богатейших людей в округе. Он управлял своими владениями разумно и заботливо и с особенным рвением занимался хозяйством в Формо. Но зато в доме у него царил полнейший беспорядок – служанки вершили все дела по своему усмотрению, – и когда Симон замечал, что развал и запустение переходят все границы, он нанимал одну или двух новых работниц, но жене не говорил ни слова и, казалось, не хотел и не ждал, что она сама возьмет на себя заботы по дому. Видно было, что он все еще не считал ее взрослой; но он всегда был ласков и уступчив с Рамборг и кстати и некстати осыпал подарками ее и детей.

Кристин очень привязалась к девочке, когда узнала ее поближе. Арньерд была некрасива, но умна, скромна, добра и прилежна, и руки у нее были золотые. Когда девочка помогала ей по хозяйству или вечерами сидела подле нее за работой в ткацкой, Кристин часто жалела о том, что у нее самой нет дочери. Дочь больше тянется к матери…

Вот и сегодня Кристин вновь подумала об этом. Она шла по дороге, ведя за руку Лавранса, и смотрела вслед Гэуте и Арньерд, которые немного опередили ее. Ульвхильд носилась взад и вперед, разбивала ногой хрупкую корочку льда, затянувшего к вечеру лужицы. Она изображала какого-то зверька и поэтому вывернула свой красный плащ наизнанку, белым заячьим мехом наружу.

Внизу, в долине, сгущались тени, окутывая сумерками голые бурые поля. Но весенний вечер был словно пронизан светом. Первые бледные звездочки влажно поблескивали в высоком небе, там, где прозрачно-зеленые краски переходили в синеву, предвещающую наступление ночного мрака. Над черными гребнями гор по ту сторону долины еще держалась кромка золотого света, и его отблеск ложился на каменистую осыпь под скалой, где они проходили. А на самых высоких, одетых сугробами гребнях искрился снег и переливались над крутизной сосульки, рождая звенящие, журчащие и брызжущие ручейки, стекавшие по всему склону. Воздух над поселком был напоен журчанием воды – снизу ему вторил глухой рокот реки. А из всех рощиц, дубрав и из самой чащи леса неслось щебетание птиц.

Один раз Ульвхильд остановилась и, подняв камень, бросила его в ту сторону, где пела птица. Тогда старшая сестра схватила ее за руку. Младшая послушно прошла рядом с ней несколько шагов, но потом вырвалась, умчалась по склону вдоль ручейка и возвратилась только тогда, когда Гэуте ее окликнул.

Они подошли как раз к тому месту, где тропинка углублялась в еловый лес; в гущине зазвенела стальная тетива. В лесу еще не стаял снег, и от него тянуло холодком и свежестью. Чуть подальше, на прогалине, они увидели Эрленда с Иваром и Скюле.

Ивар стрелял по белке; стрела засела в стволе ели у самой верхушки, и теперь мальчик пытался ее сбить. Он бросал в нее камень за камнем, и каждый раз, когда Ивар попадал в ствол, могучее мачтовое дерево гудело от удара.

– Погоди-ка, дай я попробую, – сказал отец. Он отбросил за спину складки плаща, поднял лук и небрежно прицелился в полумраке деревьев. Тетива запела, и просвистевшая в воздухе стрела вонзилась в ствол рядом с первой. Эрленд взял еще одну стрелу и снова выстрелил – одна из стрел, сидевших в дереве, с шумом стала падать вниз, путаясь в ветвях; у второй оказался расщеп лен хвост, но жало крепко засело в стволе.