Джефри Триз - Фиалковый венец. Повесть

- Твоя мать была против этого, - решительно сказал Конон. - Ты не должна ее ни в чем винить. Так решил я. Только позднее я понял, каким это было для нее тяжким горем. Можешь ли ты простить меня? Свою мать тебе прощать не за что.

Коринна посмотрела на его худое, морщинистое лицо. Она вспомнила все, что рассказывал ей о нем Алексид. Она подумала о маленькой гробнице под темными елями - как странно, ведь в ней покоится сын Горго! Но Конон любил его, а он умер. Если Конон и поступил дурно, отдав свою дочь чужой женщине, он заплатил за это многими годами скорби.

Так вот, значит, о чем думала Горго, когда сегодня вечером она здесь на кухне вдруг обняла ее, громко чмокнула в щеку и сказала:

- Ты никогда к нашей жизни не привыкнешь, душечка. Я это вижу. Ну что ж, так тому и быть. Я ведь только хочу тебе счастья. Но мы останемся добрыми друзьями, ведь правда?

- «Значит, Горго знает. И все будет хорошо». - Коринна поцеловала отца и бросилась в объятия Деметрии…

Через несколько часов, когда все было уже давно объяснено и с первыми лучами зари гости начали расходиться, Алексид и Коринна остановились на улице, глубоко вдыхая свежий утренний воздух.

- Так, значит, ты все-таки будешь благовоспитанной афинской девушкой!

- поддразнивал ее Алексид. - Каково-то тебе придется!

- Не так плохо, как кажется, - возразила Коринна. - Во-первых, я за одну ночь не стала благонравной и тихонькой. А во-вторых, мы будем жить в поместье, а в деревне у девушки больше свободы, чем в городе. Не думай, пожалуйста, что я буду убегать в гинекей каждый раз, как ты придешь навестить нас!

- А почему ты думаешь, что я буду вас навещать? Ведь это не близкая прогулка.

Коринна обиженно надула губы и ничего не ответила. Несколько мгновений они стояли молча. Запели петухи. Запоздалые любители праздников в разорванной, покрытой пятнами одежде, пошатываясь, неуверенно брели домой. Вдруг небо вспыхнуло багрянцем и золотом утренней зари, и в конце улицы над кровлями белых домов перед ними встал холм Акрополя, одетый лиловатой дымкой, - фиалковый венец Афин.

Коринна положила руку на плечо Алексида.

- Знаешь, - прошептала она, - это хорошо, это очень хорошо, что я теперь афинянка!

Повесть прочитана, и вас, наверное, обступают вопросы: что же из рассказанного в ней действительно было? Жил ли в Афинах такой юноша Алексид? Был ли разоблачен заговор аристократов? Не будем спешить с ответами…

Подумаем вот еще о чем. Повесть английского писателя Джефри Триза рассказала нам о жизни Афин конца V века до н. э. С того времени, что описано в ней,- вы сосчитали? - минуло две с половиной тысячи лет. Но Древняя Греция - удивительная страна. Очень многое из ее культуры живо до сих пор, а следы ее видны повсюду. На улицах наших городов. На стадионах. В театрах. В классах школ. В каждом вашем портфеле. Некоторые из вас всегда и повсюду носят их с собой и даже при желании не могут освободиться от них. Эти следы и в том, что сохранилось от древнегреческой культуры, и в том, чему она дала начало. Они и в вещах, и в словах, и в идеях. Эти заметки попутно помогут вам обнаружить некоторые из следов Древней Греции.

Поэтому мы не расстанемся сразу с Алексидом и, вспоминая его занятия, разговоры и приключения, перенесемся мысленно в древние Афины, в город, «увенчанный фиалками» - фиолетовым мрамором величественного Акрополя.

Два самых сильных города-государства Греции, Афины и Спарта, различались своими политическими порядками. В Афинах правил народ (по-гречески «демос»; отсюда власть народа мы называем демократией). В Спарте власть принадлежала богатым и знатным гражданам - аристократам.

Три или четыре раза в месяц афинские граждане сходились на Народное собрание и решали важнейшие дела. Народ избирал должностных лиц: стратегов, архонтов, судей. Только стратегов (военачальников) выбирали открытым голосованием из способных в военном деле граждан. На остальные должности избирали жребием с помощью бобов. Ставили два глиняных сосуда: в одном были таблички с именами кандидатов, в другом - черные и белые бобы. В одно время вынимали табличку и боб. Белый боб означал - избран, черный - не избран. Каждый гражданин в Афинах, и богатый и бедный, мог быть избран на любую должность.