Наоми Френкель - Дом Леви

– Да, – вздыхает дед на лестнице, – да, да, сталь тяжелее хлопка, – с удивлением замечает, что стоит спиной к салону и лицом к закрытой двери комнаты сына своего Артура, с которым он боролся, чтобы вернуть его к жизни и спасти от наследия бабки. Дед снимается с места и идет побеседовать с сыном.

В кабинете господина Леви временно обосновался Гейнц, отдав свою комнату дяде Альфреду.

– А-а, – машет рукой дед, и лицо его становится хмурым, – мой сын Альфред.

Дядя Альфред сухим лицом похож на бабушку, как будто из него выжали последнюю каплю влаги. Высок ростом и строен фигурой, но сутуловат и слаб мышцами, и костюм неряшливо висит на нем. Когда дядя Альфред снимает очки с толстыми линзами, на тебя глядят голубые глаза, лишенные грусти и полные доброты. Господин Леви любит брата и уважает, но встречи их нечасты. Дядя Альфред живет на юге страны, в маленьком университетском городке, в доме своего деда профессора, том самом доме, где окна всегда закрыты, и запах профессора не выветривается из тяжелой мебели. Там, среди его книг, тетрадей и рукописей живет дядя Альфред весьма скромной жизнью, посвящая ее целиком изучению древних языков. И если спросить его, устраивает ли его такая жизнь, хороша ли она, он вскинет голову в недоумении, снимет очки, протрет их, что обычно делает в минуты размышления, посмотрит своими голубыми добрыми глазами на собеседника и, наконец, скажет:

– Устраивает, хороша ли такая жизнь? Объясните, пожалуйста, смысл слова «хороша»?

И тут же начнет исследовать с научной точки зрения это понятие. Но так и не выразит мнение о собственной его жизни. Таков дядя Альфред и такова его жизнь, долгая и одинокая, заполненная научными исследованиями. Он так и не женился и не обрел детей. Прислужница готовит ему еду и следит за порядком в доме. Годы идут, и седина все сильнее пробивается в волосах, и несмотря на то, что старше брата всего на два года, и крепок здоровьем, он выглядит намного старше господина Леви.

«Для чего живет это растение? – бунтует душа деда, и усы его дрожат. – И это вышло из моего семени? Это она, только она!»

Дед хлопал слабосильного сына по плечу так, что сотрясалось хлипкое тело, пытаясь его разбудить, вернуть к жизни, задавал вопросы о его деятельности в доме профессора и о жизни, от которой нет пользы. А дядя протирал очки и никак не мог понять, в чем его грех и чем он вызывает гнев отца.

– Прибыли, – падает дед в кресло, – прибыли, Артур, и теперь салон похож на вокзал. Пять шляп привезла Финхен… Артур…

– Прибыли, отец, – говорит господин Леви, – в добрый и успешный час прибыли.

Дом наполняется собачьим лаем.

– Юлиус! – кричит дед. – Я тебя спрашиваю, Артур, она что, не могла приехать в Берлин без Юлиуса?

Господин Леви смеется. Истинная радость у членов семьи Леви. Гейнц немного смущен. Это семейное собрание организовано им. Он хотел достичь согласия семьи на присоединение господина Функе, как компаньона, чтобы изменить название фабрики. Тем временем, обстоятельства несколько изменились. Кризис на фабрике, на первый взгляд, миновал, благодаря деятельности деда. «Миновал, – усмехается Гейнц, – но еще вернется, еще будет необходимость в изменениях, которые я предложил. В данный момент, все, на первый взгляд, вернулось на место. Что я буду делать со всей семьей вечером?»

– Что же будет вечером на семейном собрании? – спрашивает Гейнц. – Я так понимаю, что отпала необходимость обсуждать будущее фабрики…

– Боже упаси, – отвечает дед, – упаси меня вмешивать в мои дела этих торговцев хлопком.

– Вечером, – говорит господин Леви праздничным тоном, – вечером, Гейнц, я передам на семейном собрании бразды правления фабрикой в твои руки, Гейнц.

– Ну, зачем нам такая официальность, отец? Оставим это.

– Что значит, оставим? – возмущается дед. – Почему не передать тебе управление фабрикой, дорогой внук? Ты будешь первым внуком в семье Леви, который возглавит предприятие. – Дед ударяет себя в грудь. – Герман, при всем уважении к нему, не нашел подходящего времени, чтобы передать свою фабрику в руки Лео, несмотря на то, что сам стал дедом.

– Дед, по сути, Лео управляет фабрикой весьма успешно, а я…

– Ты, Гейнц, – прерывает его господин Леви, – управлял фабрикой в тяжелые дни кризиса с умом и ответственностью.

Дед и Гейнц удивленно поворачивают головы в сторону господина Леви.

– Я, Гейнц, – говорит дед, – намереваюсь вернуться в усадьбу, как только дела войдут в нормальную колею, я возвращаюсь выкармливать моих гусей.