Софья Могилевская - Марка страны Гонделупы

— Альбом хороший, — сдержанно проговорила мама.

— Я говорю о Леве! — сердито воскликнул Петрик. — Такой замечательный мальчик! Он, знаешь, из третьего класса! Из третьего класса «Б»!

— Да? — равнодушно сказала мама и поставила на стол вазочку с любимым земляничным вареньем.

Так и есть: они сразу должны были пить чай. Но почему же…

— Слушай, Петрик, — вдруг сказала мама, — а разве ты не хочешь собирать марки? Это ведь очень интересно…

Хочешь? Это было слишком холодное, слишком ничего не выражающее слово. Петрик просто сгорал от нестерпимого желания иметь хотя бы крошечный альбомчик, хотя бы с двадцатью или хоть с десятью, ну хоть с пятью марками…

— О, мамочка! — мог только прошептать Петрик дрожащим голосом.

— Правда, ведь это очень полезно собирать марки? — сказала мама, обращаясь к папе, который в это время пришел пить чай. — Петрик хорошо будет знать географию.

— Ты думаешь? — спросил папа.

— Конечно! — горячо воскликнула мама. — Сколько разных стран знает Лева, а ведь он совсем по-глупому собирает марки.

— Мама, — оскорбился Петрик, — Лева очень умный… Он из третьего класса «Б».

— Я ничего не говорю, — поспешно сказала мама, — он, может быть, очень умный… Но видишь ли, Петрик… мы, мы будем совсем по-другому собирать марки… Мы, знаешь, поедем вместе с нашими марками путешествовать в разные марочные страны…

— Да? — воскликнул Петрик. — На кораблике? Или на самолетике? Только крохотном…

— Да, — мечтательно проговорила мама, — мы поедем в Африку, в Австралию, в Америку… И мы многое, многое с тобой узнаем.

— Грандиозные планы! — сказал папа, покачав головой. — Ну, ладно, я вам как следует разлиную альбом.

— А какие красивые марки в Либерии! Петрик, ты заметил? — сказала мама. — На одной — плоды какао, такая желтовато-коричневая, а на другой — лодочка очень узенькая… На таких плавают туземцы… она называется пирога… Ты видел, там сидели два человека?

Вот ведь какая у него мама! Все, все, решительно все заметила…

В этот вечер, лежа в постели, Петрик никак не мог уснуть. Он смотрел в темноту и мечтал. Сначала он мечтал о том, как завтра после школы они с мамой поедут в город покупать марки, альбом и наклейки.

Потом он стал смотреть на широкую голубоватую полосу света, которая лежала на полу, падая из полуоткрытой двери в соседнюю комнату. И ему стало казаться, что это совсем не электрический свет, а ровная гладкая лента реки, и будто по этой реке, медленно покачиваясь, плывет легкий прозрачный кораблик…. Уже совсем в полусне Петрик увидел, как они с мамой становятся крохотными человечками, не больше хлебной крошки, и садятся на этот прозрачный кораблик и отправляются странствовать в далекие марочные страны… Кораблик плывет медленно-медленно, чуть покачиваясь. Петрик и мама крепко держатся за руки, и мама говорит далеким нежным голосом: «Смотри, смотри, какие ананасы! Я и не знала, что ананасы растут на деревьях…»

Петрику тоже хочется посмотреть, какие такие на деревьях ананасы. Но вместо этого он видит огромную марку… Она все закрывает… и еще растет и растет… И деревья на ней голубые, до самого неба, а море золотисто-коричневое… Они идут по узенькой дорожке, мама и Петрик… «Мама, мама, где же кораблик?» хочет крикнуть Петрик. И не может… Губы тихонько шевелятся, чмокают, но ресницы его плотно сомкнуты. Он спит…

Марочный альбом Петрика пополнялся тремя путями.

Во-первых, папа. Папа приносил Петрику много марок. Некоторые были очень красивы, даже в марочном магазине подобных нельзя было найти.

Но папины марки слишком часто повторялись. Например, у Петрика накопилось столько одинаковых американских дядей с косичками, что даже на мену они не годились. И что с ними делать, было совершенно неизвестно.

Кроме того, папины марки казались почти бесценными. Слишком легко они доставались, и Петрик ими почти не дорожил.

Хотя нужно признаться, что изредка попадались такие экземпляры, что даже Леву Михайлова грызла зависть.

Больше всего в альбом прибавлялось марок после поездок в марочный магазин, который находился на главной улице города.

Сборы в марочный магазин начинались за несколько дней. Мама и Петрик постепенно откладывали из сдачи по три или четыре копейки. Так что ко дню поездки накапливалась довольно кругленькая сумма — копеек в двадцать, двадцать пять. Но, понятно, главное был мамин кошелек.