Софья Могилевская - Марка страны Гонделупы

Урок тянулся так невыносимо долго!

Едва успевал зазвонить звонок перед большой переменкой, Петрик выскакивал из класса и сломя голову несся по лестнице на самую верхнюю площадку.

Кирилка с Опанасом переглядывались, и теперь оба сокрушенно вздыхали. Что они могли поделать? Они яростно ненавидели марки и Леву. Но Петрику они все прощали, хотя никак не могли понять его. Разве можно ради каких-то паршивых марок забывать все? Даже друзей…

У Левы была такая система. Сначала он заставлял себя как следует подождать. Когда бедняжка Петрик терял всякую надежду, он являлся, как всегда, немного высокомерный и насмешливый. Затем он вытаскивал из кармана кляссер, такой красненький переплетик специально для менных марок, и показывал свои марки. Причем всегда умел показать «товар лицом».

Он мог рассказать, что нарисовано на каждой марке и какая ей цена по французскому каталогу Ивера.

Ни в коем случае марки не позволялось трогать руками. Только пинцетом.

Распалив как следует Петрика, Лева говорил:

— Ну, показывай. Чего там у тебя? — и бесцеремонно разворачивал пакетик Петрика.

Жадными пальцами он перебирал марки Петрика, в то время как Петрик заглядывал ему в лицо, стараясь угадать: как? Понравились ли?

— Барахло, нечего менять, — хмуро отрезал Лева.

У Петрика опускались руки.

— А вот эта, хорошенькая? С аэропланчиком. Только я немножко забыл, какая…

— Чепуховая…

И Петрику сразу начинало казаться, что его марки действительно ничего не стоят и все до одной «буза» и «барахло».

Зато Левины — ах, как хороши были Левины марки!

И Петрик начинал умолять:

— Хоть одну поменяй, Левочка… Хоть одну!

После небольшого ломанья Лева соглашался. Он выбирал у себя самую какую ни на есть нестоящую марку и предлагал ее Петрику.

Петрик точно не помнил, есть у него такая или нет… Но ему уже было все равно.

— Эту хочешь? — спрашивал Лева.

— Хочу! — замирающим голосом отвечал Петрик.

Тогда Лева отбирал у Петрика несколько действительно стоящих марок, и начиналась торговля.

Торговались долго и ожесточенно. Чем дольше продолжался торг, тем больше удовольствия получал Петрик. Он с самого начала знал, что отдаст Леве все, что тот захочет. И только ради одного удовольствия долго спорил и не соглашался лишь для того, чтобы продлить мену…

Оба расходились по классам, вполне довольные состоявшейся сделкой.

Мальчики, закончив уроки, тихонько сидели вокруг стола и рисовали.

Трещал сверчок. Сияла лампа под зеленым абажуром. От печки было тепло и уютно. Гудел огонь.

Неожиданно зазвонил телефон.

Петрик прежде всех успел схватить трубку.

— Петрик, это ты? — услыхал он непохожий через телефон голос отца. — Я сейчас буду дома. Поставьте чайник с водой… и побольше.

Какая поднялась суматоха! На керосинку нужно было поставить всего один единственный чайник. Но ведь этот чайник хотелось поставить и Кирилке, и Опанасу, и Петрику, и маме тоже.

А когда чайник наконец, после всех споров и суеты, все-таки стоял на керосинке, Петрик вдруг вспомнил.

— А побольше?! Папа сказал: «Поставьте чайник — и побольше…» Значит, нужно еще большую кастрюлю.

— Может, он хочет голову мыть? — солидно подсказал Опанас.

— Да нет же! Он просто пошутил. Не нужно кастрюли, — протестовала мама.

— Папа по телефону никогда не шутит, — внушительно сказал Петрик. — Нужно кастрюлю!

На другую керосинку пришлось поставить большую кастрюлю.

Пока спорили, возились, наливали, пришел и папа. Он был весь в снегу и румяный от мороза.

— Ну, Петрик, — сказал он, стряхивая снег с шубы и шапки, — сегодня ты у меня запляшешь!

— А что? — сказал Петрик, обыскав глазами папины руки.

Ничего такого не было, ради чего стоило бы постараться.

— Нет, сегодня ты у меня попляшешь! — повторил папа и полез в боковой карман пиджака. — Попляшешь, попляшешь…

Тут он вытащил большой голубоватый конверт, положил на стол, и Петрик действительно пустился вприсядку.

Весь конверт был заклеен марками. Они шли по пять штук в ряд — розовые, карминовые, оливковые, фиолетовые… Самых разных цветов и оттенков.

— Swerige — Швеция, — прочла мама.

— Нет, обратите внимание, — воскликнул папа, — вся серия на одном конверте! И что особенно интересно — эти десять марок, вероятно, выпущены в честь какого-нибудь почтового юбилея. Это как бы история развития почты…

— Верно, верно, — закричала мама, — верно! Мальчики, смотрите, как интересно!