Светлана Полякова: Княжна

Ах, как же я мог отпустить ее одну, — шептал он почти неслышно губами. — Как я мог!

Сейчас он боялся за Анну так сильно, что все, кто жил в городе, казались ему ужасными чудовищами, разбойниками, которые не остановятся ни перед чем!

Они же убили Андрея, — шептал он. — Кто может поручиться, что они не убьют и Анну?

Он даже не сразу заметил, что теперь на поляне нет Отшельникова сруба. По привыке пошел прямо туда и остановился.

— Где же… — начал он и поднял невольно глаза ввысь, туда, где в синем небе плыло одно-единственное облако, похожее на Виктора.

Облако плыло в сторону Города, и пасть облака-волка была оскалена, точно волк торопился, спешил, боялся опоздать.

Хелину стало еще тревожнее.

Теперь вопрос, куда, собственно, подевался Отшельник, отошел на второй план.

Хелин решил, что выяснит это позже, потом, после того, как найдет Анну.

И пошел за летящим облаком, стараясь не упускать его из виду ни на минутку, сам удивляясь, насколько он приучился доверять этим маленьким приметам. Даже больше, чем самому себе, — усмехнулся он. Усмешка не прогнала тревогу, наоборот. Ветра не было, но облако вдруг стало двигаться быстрее, и Хелин тоже, уже не сомневаясь, что это и в самом деле Виктор, и Анне действительно угрожает опасность…

Иногда вдруг чувствуешь себя ужасно глупо, — думала Анна, рассматривая тех, кто сгрудился теперь вокруг нее. — Самое странное, что это случается именно в тот момент, когда ты оказываешься предметом пустого, глупого любопытства. Вот посмотрите, пожалуйста — это они разглядывают меня с невыносимо глупыми лицами, а полной дурочкой отчего-то тем не менее чувствую себя именно я… Не зря Отшельник любил говорить мне, что лучше избегать общества тех, кто не разумеет жизни.

Но как бы то ни было, а чего теперь рассуждать?

Волей-неволей Анна оказалась именно в смешном положении: вокруг нее в недоуменном молчании сгрудилась целая толпа расфуфыренных красоток, у которых все было такое одинаковое, даже брови были приподняты в едином порыве, и Анне даже показалось, что они копируют друг друга вполне осознанно и даже боятся выделиться, хоть чем-то отличаться от остальных.

Боже мой, как это все смешно, — устало подумала Анна, переводя взгляд с одного лица на другое. — В принципе, можно и не смотреть — они действительно одинаковые. Дело не в цвете глаз и волос, дело именно в выражении лиц.

— Кто это? — поинтересовалась неожиданно грубым голосом одна из дам у Калиники.

Почему бы ей не спросить меня?

— Я… — начала Анна, но не успела.

— Откуда мне знать? — передернула плечиком Калиника. — Я что, по-твоему, знаю всех нищенок в округе?

И она отвернулась так демонстративно, что Анна вздрогнула, но совсем не от страха, не от возмущения, а от такой дурной игры.

— Я княжна Анна, — сказала она, гордо вскинув головку. — Я дочь князя Романа…

Ее слова прозвучали тихо, но подействовали подобно грому.

Они замерли, переглянулись, в их глазах на секунду мелькнул страх, и страх тоже был одинаковым, отметила Анна, с трудом удерживая улыбку, так и рвущуюся на уста.

— Что она сказала? — перешептывались гусыни. — Княжна? Эта оборванка в лохмотьях — княж-на?!

Теперь они тихо смеялись, и смех тоже был у них одинаковым, заученным, немного презрительным…

— Калиника бы знала, ведь Калиника была подружкой княжны, — рассуждали они, и Анна уже хотела возмутиться, потому что Калиника никогда не была ей подругой, да и теперь стояла, глядя на Анну с сокрушенным видом, правда, в самой глубине ее темных глаз отчетливо виднелся огонек победы.

— Калиника, разве это — княжна?

Теперь они стояли к Анне почти вплотную, окружив ее так, что если бы Анне вздумалось убежать, сделать это ей было бы совсем не просто.

Рядом с ними так трудно дышать, — и в самом деле, точно каменная рука сдавила сердце, мешая Анне набрать в легкие воздух. — А они как будто чувствуют это, подходя все ближе и ближе…

Анна сделала шаг назад, пытаясь спрятаться от узких, прищуренных глаз Калиники и ее подруг, но отругала себя за минутную слабость — нет, она не должна поддаваться страху! Подумаешь, трудно дышать, — усмехнулась девочка. — Жизнь, между прочим, не сахар, а смерть не мед… Но никто ведь пока еще не придумал способа избежать того и другого, верно?

Она остановилась, выпрямила спину и снова подняла глаза.

Минутное замешательство не укрылось от Калиникиных глаз, и Анна увидела в глазах Калиники высокомерную насмешку, которая теперь снова уступила место растерянности. Ага, — отметила Анна. — Им не нравится, когда я вспоминаю про то, что я княжна. Им, может быть, вообще не нравится, когда при них вспоминают про то, что ты человек? Может быть, они думают, что только они заслуживают уважения?