Светлана Полякова: Княжна

— Вы возвращаетесь? — спросил Хелин. — Вы возвращаетесь, потому что сюда уже можно вернуться?

И, словно в ответ, из-за угла показались собаки, окружая Хелина. Они виляли хвостами и ласкались, а потом он увидел кошек — разных, черных и белых, и рыжих — не было только трехцветных.

— Что ж, раз вы так решили, пошли…

Хелин теперь уже не чувствовал усталости. Он даже надел свои ботинки и, весело насвистывая, двинулся дальше, окруженный своей армией со всех сторон.

— Ты слышишь, Анна? — рассмеялся он. — Я веду тебе на помощь целую армию! Посмотрим, смогут ли управиться с нами враги!

Анна уже спускалась по лестнице, когда ей показалось, что она слышит голос Хелина.

Она остановилась.

Неуверенно оглянувшись назад, тут же отругала себя — нельзя обольщаться надеждой, если она неосуществима. Да и лай собак…

— В этом чертовом городе уже давно извели всех животных, — прошептала она. — Наверное, им хватило ума не подчиняться глупым законам…

Она довольно легко открыла дверь и удивилась.

Дверь-то была ужасно тяжелая, да и замок на ней был огромный. Но она тем не менее открылась, стоило только Анне дотронуться до нее нечаянно мечом.

— Может быть, ты и есть — ключ от железной двери? — усмехнулась она.

В подземелье было темно, сыро и Анне казалось, что она слышит слабое шуршание по углам. Это были крысы. Единственные животные, которые выжили в этом Городе…

Ей стало немного не по себе: Анна терпеть не могла крыс, да и няня рассказывала ей, что крысы могут запросто сгрызть живого человека, если голодны…

Может быть, они и узников уже давно сгрызли?

В подземелье царила тишина.

Анна дотронулась мечом до первой двери.

Дверь распахнулась.

Старый, седой старик испуганно метнулся в угол, заслоняясь от луча света.

— Не бойтесь, — попросила Анна. Ей стало ужасно жаль этого старика.

Он молчал, съежившись в углу, и смотрел на Анну с таким ужасом, что Анна сглотнула комок слез. Во что же они превратили мой город?!

— Не бойтесь меня, — повторила она, протягивая руку старику.

Он что-то залепетал и отполз дальше, со страхом смотря на протянутую руку.

Анна вспомнила, что Отшельник учил ее протягивать руку ладонью вверх, тогда собаки и волки начинали тебе доверять, но ведь старик-то был человеком?

И все-таки она перевернула ладонь, старик тут же успокоился.

— Выходите, — сказала Анна. И пошла дальше: она ведь должна открыть все двери…

Меч открывал двери с такой простотой, точно на самом деле был ключом. Анна шла все дальше, выпуская узников на волю, и с удивлением замечала, что совсем не все стремятся ей навстречу. Некоторые отползают поглубже, в темноту, закрывают лицо ладонями и озлобленно шипят, точно Анна принесла им не свободу, а смерть, или для них свобода и есть смерть?

Сердце Анны сжалось от боли и обиды — ах, как ей жалко было этих людей, привыкших к темному подземелью!

Вы привыкнете, — шептала она едва слышно. — Вот увидите — привыкать к солнцу и ветру куда веселее, чем…

Слово неволя казалось ей таким гадким на вкус, что она даже не стала его произносить вслух.

Наконец все двери, кроме одной, были открыты.

Люди, повинуясь ее молчаливому приказу, уходили прочь из постылой темницы.

Последняя дверь, — усмехнулась Анна невесело. — Я открыла все и Светлого Ангела я нигде не нашла… Может быть, он и здесь, но мне уже в это не верится…

Она привычно взялась за меч и застыла.

Дверь не открывалась!

Анна попробовала еще раз, и снова ничего не получилось.

Она дотронулась до двери. Холод кованого железа заставил Анну резко отдернуть руку. Она отпрянула и потерла ладони, точно пытаясь проверить и понять ощущения.

— Железная… — прошептала она почти неслышно и неуверенно, с надеждой подняла глаза.

— Железная — повторила снова и, пытаясь унять сердце, рвущееся из груди, сделала шаг вперед.

— Маленький цветок откроет железную дверь, — прошелестел в тишине воспоминанием голос Отшельника.

Анна снова дотронулась до двери.

Меч на этот раз не действовал!

Может быть, это говорилось не о ней?

— Я…Я не маленький цветок?

Она присела на корточки, опустив голову на руки. Слезы рвались наружу, побеждая ее, отнимая надежду. Вера, ее вера сейчас казалась ей смешной. И все-таки она подняла глаза, полные слез, ввысь, словно пытаясь разглядеть за черным потолком голубое небо, и отчаянно крикнула туда, медленно плывущим облакам или собственной мечте?