Юлия Шифрина - Я — хорошая девочка

— Архип Иванович, а как добраться до Корнилова?

— Зачем тебе до Корнилова? Ты что, за царя? Только рассказываю, как до своих добраться. Вот здесь Красная гвардия отражает Деникина…

Урок продолжается.

Сзади гогочут ребята, занятые своим делом.

— Кто нарушает порядок? Может быть, вы контра тут есть? И вас не интересует, что творится на фронтах? Не интересует, кто пьет рабочую кровь, замахивается на революцию?

Все замолкают. Потом Архип Иванович велит записать в тетрадь все, что нарисовано на доске.

Вечером Соня разговаривает с отцом. Говорят о Луганске, госпитале, Абраме.

— Чуть жив. Между жизнью и смертью, — вздыхает отец.

Соня говорит о немцах, деникинцах. Наконец и мне пригодились уроки учителя. Я выпаливаю:

— Деникин в Донбассе. Колчак на Урале…

Соня останавливает меня:

— Откуда такие знания?

Я показываю тетрадку. Сначала она смеется, а потом недоумевает.

Назавтра Архип Иванович простодушно рассказывает в классе:

— Софья Яковлевна не может разуметь, что я, как человек военный, только увижу карту, сразу делаю размещение войск. Когда я воевал, разве такие карты у нас были? Эх, если б такие! А вот она не может никак в разум взять. Какое теперь может быть ученье? Никакого. Времени хватит. Еще научимся. Сказано — женщина.

На меня все смотрят с укоризной. Мне стыдно. Но учитель продолжает:

— Но она дело все-таки придумала. Теперь отдельные учителя будут вас учить. Каждый по своей арифметике.

Класс возмущенно гудит.

— А я по военному делу буду учить. Даже винтовку будем разбирать. Это мое дело. Настоящее. Все-таки Софья Яковлевна поняла, что к чему.

Все насторожились.

— Кто хочет к доске? Рассказать про фронты? Куда какой враг забрался? Каково нашим? Уже есть среди вас совсем большие. У нас бывали разведчики помоложе. Сейчас время-то пороховое. Не подходит изучать бирюльки-фитюльки. Всякие фигили-мигили…

Поднимает руку Левко. Но Архип Иванович машет на него: ты-то знаешь, мол.

— Больше никто? Эх вы, мелюзга, темнота. Нет у вас нужной жилки.

Поднимает руку Костя Головко. Костя — сын мельника, шалун и выдумщик. Мальчик лет тринадцати. Я, не оборачиваясь, слышу, как идет к доске Костя. Неверным гулким деревянным шагом. Смотрю. Голова Кости подпирает потолок. Что это? Оказывается, он идет к столу на ходулях. Какая-то девочка не понимает и испуганно кричит.

Архип Иванович оглядывает Костю и неожиданно тихо говорит:

— Это брось, слышь. Глупо.

Класс смеется. Мальчишки стонут от удовольствия. А Костя продолжает путь.

Входит Соня. Она с порога осматривает класс, увидев Костю, деловито подходит к нему:

— А ну, слезь. Я посмотрю ходули. Кто тебе делал? Сам? Ну и молодец!

— Да я еще и не то могу сделать, — хмуро говорит Костя.

— Да что ты? А дерево есть?

— У отца есть. Да и лес недалеко.

— Вот если б делать полезные вещи. Например, костыли. — Соня обратилась к Архипу Ивановичу: — Я была в госпитале в Луганске. Не хватает костылей для раненых. Сделаем, повезем сколько-нибудь.

— Это было б хорошо, — говорит Архип Иванович. — Не для баловства. Надо работать.

— Архип Иванович, на следующий час вас просят старшие классы. Рассказать о фронтах. Пусть карту перенесут. Здесь будет урок арифметики.

Архип Иванович расцветает.

— А завтра, — обратилась к нам Соня, — уроков не будет. Все классы пойдут на завод — на субботник. И вам найдется посильная работа. Перед выходом вам дадут горячий обед здесь, в школе.

Поднялось несколько рук.

— Я не могу идти работать. Мама меня не пустит. Я занимаюсь музыкой и могу испортить пальцы, — сказала краснощекая девочка Аня, дочь инженера.

— С пальцами ничего не случится. Работать надо всем. В школе, ребята, придется теперь часто работать. На днях организуем занятия по труду. Мастерские.

— Нет, нет, я не приду.

— Захочешь учиться в школе — придешь. Разве ты больна? Работать полезно.

— У нас дома прислуга, — вызывающе отвечает Аня.

— Софья Яковлевна, а кто повезет в госпиталь костыли? — не успокаивается Левко.

— Тот, кто будет хорошо учиться и работать..

За три недели учебы Таня никогда не поднимала руки и ничего не спрашивала. Когда к ней обращается учитель, она, не двигаясь, кричит:

— Чегой-то?

А тут она поднимается и говорит:

— Тетя Соня! Она работать не хочет, потому что, наверно, за царя. Намедни мне говорит: «Убирайся, мужичка, отсюда!» А куда я денусь? Это школа всех нынче.

— Только не «тетя Соня», а Софья Яковлевна, — поправляет ее Соня.