Юлия Шифрина - Я — хорошая девочка

Соня тоже суетится. Наверно, волнуется за Абрама.

Танькина мама зачем-то позвала Соню и секретничает с ней. Соня сразу на глазах изменилась. Стала желтая, глаза воспаленные.

Дома я узнаю, что Абрам, Кирилл и еще много красноармейцев ранены, лежат в Луганске, в госпитале.

Отец с Соней собираются к нему. Маме ничего не говорят. У нее осложнение.

— Надо бы что-нибудь испечь, хоть бы какие сухарики, — советует Лея.

Она так и осталась у нас. Иосиф неизвестно где.

— Хорошо бы, — говорит Соня. — Вот завтра дадут муку вместо хлеба…

Высчитывают, сколько получим муки на день. Что будет есть семья. Все отказываются от муки. Для Абрама. А я нет. Мне очень хочется свежего хлебца. И я молчу.

Только когда Танька приносит от своей мамы кулечек «для раненых», я тоже соглашаюсь. Все смеются. Оказывается, будет завтра похлебка с галушками. Всем хватит. И Абраму.

От Таниного кулечка Соня отказывается.

— А вы как?

Танька отвечает:

— Мама сказала «никак».

Но вечером неожиданно муку приносит отец, белую, полнаволочки.

— Где ты взял? — расстраивается Соня.

— Где взял, там взял, — сурово отвечает отец, — Довольно цацкаться.

— Что это значит? Ты ходил просить, унижаться перед богачами? Перед врагами Абрама, нашими?

— Успокойся! Я не так ходил, как ты думаешь, — непримиримо и жестко сказал отец. — Они мне всю жизнь недоплачивали. Я так ходил, как бы Абраму понравилось. Я свое взял.

— Боюсь, что они тебе дали, как отцу Абрама.

— Черт с ними! Лишь бы мы ему гостинцы повезли.

— Не дай бог Абрам узнает, — сомневается еще Соня.

Соня — заведующая школой. В конце коридора комната, в которой она сидит. Называется кабинет. Справа от нее комната — учительская. Мы с Танькой бегаем всю перемену возле кабинета и ждем. Ждем, когда понесут вещи для детей. Пальто и ботинки. Скоро звонок и — ничего нет. Мы заглядываем в дверь к Соне. Там сидит поп — отец Платон — и разговаривает с Соней. Его голос гудит, как труба.

Мы неплотно закрываем дверь и все слышим:

— Как же без закона божьего? — гудит поп. — Вы, как дщерь Израиля, хотите устроить гонение на православную веру? Немыслимо…

Соня отвечает твердо, но тихим голосом.

— Вы человек грамотный, понимаете, что такое закон божий. Кем он составлен? Он не нужен ученикам единой трудовой школы. Дети будут изучать другие законы — человеческие, социальные. Подлинную правду возникновения жизни.

— Вы, барышня, творите насилие над ангельскими душеньками.

В это время «ангельские душеньки» выехали на парте из класса и, разогнавшись, грохнули о стенку. Удар был такой сильный, что из учительской вышли все учителя.

Когда все стихло, нам опять слышно, что говорят в кабинете.

— Чему вы хотите учить ребят? Новому завету? Как ударят в правую щеку, подставь левую? Почему же Деревянко не подставил по божьему закону левую щеку? — уже громче говорит Соня.

— Богохульствуете, барышня! Искажаете истинную веру в господа бога… Буду искать на вас правду… — И поп поднялся.

— Я не барышня. Я заведую трудовой школой.

Мы отскочили от двери. Поп прошел, как большая летучая мышь.

Наш учитель, Архип Иванович, без руки. Недавно из госпиталя. Командир красноармейский. Мальчики ходили за ним толпой. Левко вовсе без него жить не может.

Они приносят карту России, и Архип Иванович начинает рассказывать о фронтах. Сначала палочкой показывает губернии, где какая банда, а потом кружалки рисует на доске.

Иногда мы пишем и читаем. Раз я спрашиваю:

— Когда будет арифметика?

На меня кричат мальчики. И даже Таня шипит:

— Чего ты себя выказываешь? Вроде тебе никак без арифметики нельзя.

А Архип Иванович отвечает:

— Арифметика никуда не уйдет. Не время сейчас забивать голову ерундой. Тут дела такие…

И опять все взоры — на карту.

Нарисует Россию на доске, расставит по местам «Шкуро», «Мамонтова», «Корнилова», «Каледина», «Деникина» и «Петлюру» и — «никто не тронь». Назавтра он выравнивает плавные линии — отсекает часть губернии, ломает вчерашний фронт.

Положение на фронтах не всех интересует. Бывшие «ручки» — это ученики бывшего реального училища — играют в карты, читают «Пещеру Лейхтвейса». Девочки пишут записки друг другу.

— Архип Иванович! Это урок географии? — спрашивает Левко.

— А какой тебе еще урок географии? Как хочешь считай. Тут тебе география, тут тебе и история…

— Архип Иванович, а чего хотят деникинцы?

— Архип Иванович, а куда дойдет Мамонтов?