Юлия Шифрина - Я — хорошая девочка

И как бы быстро я ни вскочила на ноги, она обязательно толкнет меня в спину таким острым кулаком, что летишь к стене. Меня дома не били. Я была самая младшая. Глотаю слезы и снова хватаюсь за дела.

А тут еще новое горе. Целый день пот градом катится по лицу, заливает солью глаза — щиплет, ничего не видишь. Волосы сбились паклей, не расчешешь… Некогда. Борька тяжелый, приходится держать двумя руками, да еще выпятив живот. А если его на минуту положить или прислонить, чтоб вытереть пот, он опрокидывается — гвалт, крик.

— За что тебя кормить? Толку от тебя никакого, — кричит хозяйка.

И я бьюсь, чтоб был толк. Чтоб отработать квартиру.

Особенно беспокоюсь, когда приходит мама. Зачем она приходит, когда нельзя уйти с ней домой? Хозяйка начинает жаловаться на меня. Тетя Циля — хвалить. Крик невообразимый. Лучше б не приходила. Однажды мама встречает меня на улице с огромным бидоном керосина. Я держу его двумя руками за верхнюю ручку. Понесу несколько шагов и остановлюсь.

— Боже мой! — пугается мама. — Тебе же тяжело!

— Нет, ничего, — силюсь я улыбнуться.

— Как можно ребенка заставлять носить такую тяжесть? Пропала девчонка, — говорит мама, глядя мне вслед. Затем спохватывается: — Дай я помогу. Понесем вместе.

Перед летним праздником «швуес» день яркий, солнечный. Я с утра песком натираю ступеньки на черной лестнице. А потом ношу Борьку. С каждым днем он все тяжелее и тяжелее. А за окном мои подружки в траве укачивают тряпичных кукол — легких и послушных. И пустырь с теплыми пыльными лопухами кажется мне навек потерянным миром.

Дом гудит от праздничных приготовлений. Тетя Циля с хозяйкой с утра на рынке, и некому мне дать еду. Мальчик уснул, и я принимаюсь за чистку овощей. Меня всю качает. Вскоре Роня несет мне проснувшегося ребенка.

— Возьми, портниха пришла.

Борька порывается обратно к матери, и я не удерживаю его, роняю на пол.

Роня хватает ребенка и с криком «убила!», «убила!» убегает с ним.

Слышно, как она кричит, жалуясь мужу, хотя мальчик давно молчит.

А мне хочется есть, перед глазами плывут круги, и я плачу, сидя на табуретке в кухне.

— Что ты, в гости приехала? Все дела переделала? — спрашивает вернувшаяся хозяйка.

— Она уже все сделала — чуть не убила твоего единственного внука, — кричит из комнаты в открытую дверь Роня.

— Что? Горе мое! — И хозяйка тяжелой рукой бьет меня по лицу.

Дарья кричит:

— Девчонку убивают. Аспиды!

На крик влетает тетя Циля.

— Чтоб вам добра не было! Сейчас брошу все: ваши кугели, рыбу, пироги, торты. Пропадай все пропадом, чтоб я вас кормила. Уж им эта каторжница не угодила!

Входит Ронин муж реб Мотл с Борькой на руках. Ребенок тянет ко мне ручонки.

— Тебя надо было сейчас же выгнать, но сегодня не такой день. А вы, Цилия, что так расстраиваетесь? Никто ее не трогает. Кому она нужна? Упаси бог, что-нибудь испортите. Вы знаете, кто у нас будет в гостях? Ах, Циля еще не знает. Надо ей сказать.

— Какое мне дело? Все исчезает, как в прорву. Но, с меня хватит. Я все бросаю… — непримиримо отвечает тетя Циля.

Я срываюсь с места и выбегаю на улицу. Рядом — заветный пустырь. Прячусь в густом пыльном бурьяне и тихонько всхлипываю, вдыхая милый запах травы.

И вдруг я вижу маму. Она идет к хозяйке. Собралась навестить меня. Нашла время! Что теперь будет со мной? С мамой? С квартирой?

Я не успеваю додумать, как вижу: мама поспешно выходит из дома хозяйки. Прощается с тетей Цилей.

Мама проходит совсем близко, и ее лицо нахмурено. Хромает она что-то больше обычного.

Я со всех ног бросаюсь в дом и бегу на кухню к тете Циле.

Из коридора слышится голос Рони:

— Дарья, вы погладили серый костюм хозяину? Чтоб был, как зеркало. Скорее. Ведь скоро начнут собираться… Складку не забудьте по линейке.

— Что ты в такой день стоишь, когда так некогда? На, покушай, горе мое, и давай помогай, — говорит мне тетя Циля.

Я начинаю чистить картошку.

Дверь открывается — и на пороге Соня. Она мне кажется необыкновенно красивой и высокой.

— Собирайся! Пойдем домой, — не заходя на кухню, говорит она. — Здравствуйте, тетя Циля, простите, что не заметила. У вас кругом бело, и вы белая.

У меня на мгновение счастливо бьется сердце: домой…

— Вы не горячитесь, дорогая Соня! Обойдется! Не такое в жизни бывает. Трах, трах. Так это не делается.

Тетя Циля волнуется, вынимает из печки что-то в чугунном горшке и осторожно идет к столу. Там уже заготовлены три блюда с кусочками моркови и лимона.