Владимир Добряков - Что берешь в дорогу

Люда вопросительно взглянула ему в лицо.

— Четыре золотце буквы на голубом стекле…

И хотя Люда по-прежнему непонимающе смотрела на Виталия, он утвердительно закивал:

— Точно: в загс заезжал… Сегодня работают до восемнадцати ноль-ноль…

Но в лице своей невесты Виталий вновь ничего не прочитал. Он посмотрел на часы.

— Так что можем и сегодня подать заявление. Карета подана. Все лошадиные силы в упряжке. — Виталий подкинул на ладони ключ от машины и кивнул на окно. — Во дворе дожидается.

— Двор у нас не здесь. — Люда, будто слыша со стороны, удивилась своему спокойному голосу.

— А, точно, — сдержанно засмеялся Виталий. — Еще не привык… Ну что?.. — Он во второй раз взглянул на часы и звякнул ключами. — В нашем распоряжении сто восемнадцать минут.

— Так мало?

— А перед этим четыре дня?

Люда глубоко вздохнула.

— Виталий, но ведь ты… — Закончить фразу духу все же не хватило.

— Что я? — Замерев, он насторожился.

— Еще и не спросил меня. Что мама думает, спросил, а…

— А ты разве… Черт возьми, в самом деле! Людочка, прости, исправляю ошибку. — Виталий покаянно приложил руку к груди. — Итак, жду сурового приговора. Ты согласна?

Люда медленно из стороны в сторону покачала головой.

— Не понял.

— Я еще не решила.

— То есть как?

— Ну не решила пока. Думаю. Мама считает, что лучшего мужа не найти, а вот я… Так еще мало тебя знаю. С родителями не познакомил, со своими друзьями.

— При чем тут друзья! Ты за меня выходишь замуж, а не за друзей. И неправда — хотел познакомить с тренером. Сама отказалась.

— Надо обождать, Виталий. Подумать, разобраться в чувствах.

— Разбираться? Снова ждать? Нет уж! Ты мне сейчас нужна. Сегодня. Люда, у моего приятеля тетка в Центральном загсе работает. Если хорошо попросить — через неделю распишут, а то и завтра. Ну, согласна? Едем? В машине — бутылка шампанского.

— Виталий, это же на всю жизнь. Дети…

— Я люблю детей.

— Ты прямо как на пожар.

— А ты рассуждаешь, прикидываешь. Это же когда не любят…

— Вот я и боюсь. Боюсь, что нет у меня большого чувства к тебе. Пока нет. А без чувства, без любви…

— Э, стой! Я понял. Тебе на меня кто-то что-то наговорил. А ты поверила.

— Никто ничего не говорил. Просто… просто я пока еще не очень тебя люблю.

— Цирк какой-то! Передача «Вокруг смеха». Целовались, обнимались, говорила, что любишь…

— Не говорила. Это ты повторял.

— Какая разница!

— Большая. Давай, Виталий, обождем. Ну правда, не пожар ведь. Хоть до нового года.

— Да ты что!

— Но это же немного совсем…

Виталий отступил на шаг к окну, оглядел комнату с сиреневыми обоями, тахту, застеленную зеленым покрывалом, саму Люду — в белом гольфе и клетчатой юбке, в туфлях-лодочках, красивую, порозовевшую от волнения, с легкими золотистыми волосами, в которые он так любил зарываться лицом.

— Последний раз спрашиваю, — сузив глаза, почти шепотом сказал он, — согласна быть моей женой? Согласна сейчас ехать в загс?

— Сейчас?.. Нет, — так же шепотом ответила она.

— Это последнее твое слово?

Люда прикрыла веки, вздохнула и утвердительно качнула головой:

— Последнее, Виталий.

— Н-н-да, — побледнев, сказал он. — Шуточки шутишь. Недотрогу строишь. Что, принца ждешь? Не дождешься. Никого не будет. Не такие крали в девках сидят. Идиот! Я-то как с человеком с ней, а она… Знал бы в тот раз — не вырвалась бы, не ушел бы так просто. Надо было силой брать, если сама себе добра не хочешь. Да нет, нет, все правильно: сейчас бы клещом вцепилась. Знакомое дело. А ты мне… Да на черта ты мне такая… принципиальная! Из-за банки сметаны трагедию устраиваешь. Цаца! Честная!

— Уходи, — сделавшись белой, как полотно, коротко молвила Люда.

— С удовольствием! — Виталий покривил губы. — Я не пропаду. А вот ты в серости так и проживешь свою правильную жизнь.

— Цветы не забудь.

— И то верно. Дарить, так хоть знать кому. Прощай! — Виталий схватил со стола букет гладиолусов и точно ошпаренный выскочил из комнаты, через секунду хлопнула наружная дверь.

В передней тотчас показалась Татьяна Ивановна.

— Господи, слушаю — ушам не верю. Думала, и не сдержусь. Да что ж это вышло у вас такое?

— То, что и должно было выйти, — опустошенно сказала Люда.

— Люда, доченька, меня-то не обманывай, вижу, как переживаешь.

— За все приходится платить, мама. — Люда вздохнула, потерла пальцами виски и подняла голову, попыталась улыбнуться. — Но знаешь, честно-честно это говорю, поверь — я довольна. Не получилось бы у нас жизни. Ясно-ясно сейчас понимаю: не получилось бы… А вообще я хочу кофе. Ужасно хочу кофе! И почему такая тишина в доме? Включи телевизор… Да, вот еще, скажи, мама: в других почтовых ящиках ты не видела кленовых листков? Не желтели в дырочках?..