Владимир Добряков - Кумир мальчишек

Дана, Данка — полька по национальности. Жила она с нами по соседству, а училась в четвёртом классе польской школы.

Я жил тогда во Львове, нынешней Украине, работал в газете и писал детские книжки. Было мне далеко за тридцать, сыну Андрюше — семь лет.

Подружились мы с Даной. Она как придёт из школы, портфель домой занесёт и к нам бежит. И тут начиналось веселье: пинг-понг, шашки, в прятки играли и плёночной камерой снимали коротенькие фильмы.

На день рождения я подарил ей шахматы. Она сначала путалась, но потом разобралась во всех хитростях. Берёт, например, коня за острые ушки и приговаривает: «Ну-ка, сигани буквой «г»!

Вскоре я, садясь за очередную партию, стал крепко задумываться. А через месяц мы с Даной отправились в Дом пионеров, где располагалась шахматная секция.

В просторной комнате — десятка полтора столиков. За ними сидели ребятишки и внимательно смотрели на руководителя секции. Он, как в школьном классе, стоял у большой доски, расчерченной на белые и чёрные клетки. Шла теоретическая часть занятия.

Теория Дану нисколько не интересовала. Нетерпеливо дёрнув меня за рукав, она прошептала:

— А когда станут играть?

Руководитель словно услышал её. Он дал команду, чтобы ученики расставляли на досках фигуры, а сам обернулся в нашу сторону.

— Дане только десять исполнилось, но, по-моему, она прилично играет в шахматы. Вот привёл сюда показать её вам, — объяснил я.

— Родителям всегда кажется, что их дети особенные… Что ж, поглядим… Серёжа! — обратился он к мальчугану пятого или шестого класса. — Сыграй с девочкой. Ты, надеюсь, как джентльмен, предложишь ей белые фигуры.

— Я могу и чёрными, — заметила Дана.

— Нет! — нахмурил брови Серёжа. — Твои будут белые.

Важности Серёже хватило на три минуты. Потом шмыгнул носом, потёр вспотевшую шею, а когда зевнул ладью, растерянно заморгал, словно собираясь заплакать.

Подошёл руководитель. С досадой щелкнул пальцами:

— Дело, Серёжа, швах! Клади короля набок… А ну-ка, ты — Рома, покажи, чему за два года научился в секции!

Критично оглядев «противника», Роман засмеялся:

— Зачем Серёжу обидела? Тебе за это секир-башка полагается!

Дана не испугалась. Больше того, спрятав кулаки с зажатыми фигурами за спиной, сказала:

— Выбирай. Правая, левая…

— Мы всегда правы!

И угадал.

— Чёрными так чёрными, — с улыбкой сказала Дана.

Сражение продолжалось минут двадцать. И снова Дана выиграла сражение!

Руководитель секции, явно озабоченный «позором» своих воспитанников, решил ввести в бой главный резерв — Наташу, очень серьёзную десятиклассницу в круглых очках.

Тут я дрогнул: «Даночка, миленькая, хоть вничью сыграй». Дана, как ни в чём не бывало, то на руководителя поглядит, то на грозную соперницу, то на ребят. А мне подмигнула, будто сказала: «Ничего, дядя Володя, не волнуйтесь!»

Каждый ход Наташа тщательно обдумывала. Данка же, наоборот, отвечала сразу, нисколько не сомневаясь, что именно этой фигурой надо ходить. Она ещё успевала перекинуть свою косичку за плечо, с любопытством поглядывая на Наташу. Кажется, на девятом ходу девушка нерешительно приподняла ладью, намереваясь куда-то переместить её, но тут же, покраснев, извинилась:

— Ах, прости. Я взяла не эту фигуру…

Дана, хотя уже и знала незыблемое правило: дотронулся до фигуры — ей и следует ходить, но беспечно сказала:

— Да, пожалуйста!

А ещё через несколько минут Наташа поднялась и протянула Дане руку.

— Поздравляю, — тихо молвила она.

Дана торжествовала, только на её лице отразилась не радость, а изумление: Наташа плакала! Я это не придумал. Те слёзы будто и сейчас вижу.

Вот так начиналась шахматная «карьера» Даны. Её популярность среди мальчишек была настолько велика, что те почитали за большую честь поговорить с ней, угостить конфетой или яблоком.

Она не раз участвовала в школьных и городских шахматных турнирах. В Ужгороде, где получала экономическое образование, она была чемпионом университета. И замуж вышла за прекрасного человека Алексея, тоже большого любителя шахмат.

Сейчас Данутта Владимировна — руководитель отдела одного из банков Львова. Как-то под Новый год звонила мне. Мы говорили о детях, внуках и работе.

— А как Алексей поживает? — спросил я.