Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Но Шрайхарт никогда не уступит, – заявил он мистеру Фрэнкхаузеру. – Он скорее умрет. Бедный старый Тимоти тоже не пошел бы на это, если бы был жив.

– Ради всего святого, давайте оставим в покое мистера Шрайхарта, – попросил мистер Фрэнкхаузер, истинный американец немецкого происхождения. – Разве мне без того не о чем беспокоиться?

Мистер Шрайхарт в ярости. Никогда! Никогда! Никогда! Он скорее ликвидирует свою компанию. Но он в меньшинстве, и мистер Фрэнкхаузер, действуя в интересах мистера Фишеля или мистера Хекльмейера, с радостью выкупит его активы.

Вот так случилось, что осенью 1897 года все трамвайные линии конкурентов были преподнесены мистеру Каупервуду на блюде; как оказалось, на золотом блюде.

– Мы все уладили, – доверительно сообщил со своим акцентом мистер Готлиб мистеру Каупервуду за превосходным ужином в священных пределах клуба «Метрополитен» в Нью-Йорке. Время – 20.30. Вино – игристое бургундское. – Сегодня пришла телеграмма от Фрэнкхаузера. Вот дельный человек! Вы должны как-нибудь познакомиться с ним. Хэнд продает свои акции Фрэнкаузеру. Меррилл унд Арнил будут работать с нами. Мы все устроили для них. Мистер Фишель попросит своих друзей приобрести все местные акции, какие только возможно; с ними мы будем контролировать совет директоров. Шрайхарт вышел из правления. Скоро он подаст в отставку. Очень хорошо. Полагаю, вы не будете лить слезы по этому поводу. Теперь все зависит от того, сможете ли вы получить постановление о пятидесятилетней концессии в городском совете. Хекльмейер говорит, что он предпочитает вас всем остальным в качестве управляющего делами. Он собирается передать все в ваши руки. Фрэнкхаузер думает то же самое. Хекльмейер делает то, что он говорит. Вот так; теперь дело за вами. Желаю успеха. Вам предстоит немало потрудиться: угомонить газеты, и к тому же Хэнд унд Шрайхарт по-прежнему будут против вас. Мистер Хекльмейер попросил передать вам поклон и сказать, что он приглашает вас отобедать у него на следующей неделе или он отобедает у вас – как будет удобнее.

Мэром Чикаго в то время был некий Уолден Г. Лукас, честолюбивый тридцативосьмилетний политик. Он имел популярность, так как умел привлекать к себе общественное внимание. Привлекательный, хорошо сложенный, здоровый и еще молодой человек, он был проницательным, энергичным, хладнокровным прагматиком, ораторам, мечтавшим о великом политическом будущем, стремившийся играть по справедливости, заводить друзей, быть предметом гордости для праведников, но не слишком бескомпромиссным врагом нечестивцев. Короче говоря, это был молодой, исполненный надежд западный Макиавелли, который мог, если бы пожелал, отлично послужить делу противников Каупервуда.

Озабоченный этим обстоятельством, Каупервуд посетил мэра.

– Мистер Лукас, к чему вы лично стремитесь? Что я могу сделать для вас? Вы хотите делать политическую картеру?

– Мистер Каупервуд, вы ничего не можете сделать для меня. Вы не понимаете меня, а я не понимаю вас. Вы не можете меня понять, потому что я честный человек.

– О боги! – воскликнул Каупервуд. – Вот пример настоящего самоуважения и великих познаний. Желаю вам всего самого доброго.

Вскоре после этого мэра посетил некий мистер Каркер, хитроумной, высокомерный, но обладавший своеобразным обаянием лидер демократической партии в штате Нью-Йорк.

– Видите ли, мистер Лукас, крупнейшие банковские дома на востоке страны заинтересованы в исходе схватки, происходящей в Чикаго, – сказал Каркер. – К примеру, «Хекльмейер, Готлиб и Кº» хотели бы видеть консолидацию городского железнодорожного транспорта, которая сделает их привлекательным капиталовложением в целом и в то же время будет справедливой и полезной для города. Двадцатилетний контракт, с их точки зрения, является слишком краткосрочным. Пятьдесят лет – это наименьший срок, который они могут спокойно рассматривать, хотя концессия на сто лет была бы предпочтительной. Это довольно мало для столь перспективного плана развития. Местная политика может привести лишь к общественной собственности на предприятия, оказывающие коммунальные услуги, но демократическая партия в настоящее время решительно не может выступать за такое радикальное преобразование. Это вызовет возмущение и противодействие финансовых кругов по всей стране. Любой человек, чье политическое прошлое будет связано с подобными мерами, не получит никаких шансов для успешной политической карьеры даже на уровне штата, не говоря о национальном уровне. Он никогда не будет избран. Я выражаюсь достаточно ясно, не так ли?