Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

«Мадам,

Прошлым вечером будучи пьяным, чему я не нахожу удовлетворительного объяснения, я имел несчастье оскорбить ваши чувства, достоинство вашей дочери и ваших друзей, за что приношу нижайшие смиренные извинения. Я искренне раскаиваюсь во всем, что сказал или сделал и что я теперь не могу отчетливо вспомнить. Спиртное делает меня агрессивным и несдержанным, находясь в этом состоянии я допустил высказывания, которые сейчас полагаю совершенно необоснованными. В алкогольном помрачении я ошибочно принял вас за печально известную особу из Луисвилля, но не имею ни малейшего понятия, почему это произошло. За этот совершенно постыдный и возмутительный поступок я искренне прошу вашего прощения и умоляю извинить меня. Не знаю, как я могу возместить понесенный ущерб, но с радостью выполню любые ваши требования. Смею надеяться, что вы примете мое искреннее раскаяние, мою слабую попытку возместить то, что не может быть возмещено в полной мере.

Искренне ваш,

Между тем лейтенант Брэксмор еще до составления или отправки этого письма убедился, что обвинения миссис Картер были более чем обоснованными. Билс Чэдси спьяну сказал то, что подтвердили бы двадцать совершенно трезвых мужчин и даже полицейские из Луисвилля. Чэдси убедил Брэксмора, что он должен был знать об этом.

Бернис, изучившая письмо с извинениями от Билса Чэдси, которая ее усталая и осунувшаяся мать передала ей на следующее утро, решила, что оно похоже на сладкоречивые оправдания провинившегося человека, который стремится к извинениям, не собираясь менять свою точку зрения. Миссис Картер слишком явно находилась в замешательстве. Она слишком сильно протестовала. Бернис знала, что она сама может все выяснить, если захочет, вот только хочет ли она этого? От этой мысли ей становилось тошно, но кто она такая, чтобы строго судить других?

Каупервуд явился солнечным утром и постарался представить дело с наилучшей стороны. Он рассказал, как они с Брэксмором отправились в полицейский участок, чтобы предъявить обвинение; как Чэдси, отрезвленный арестом, растерял свою браваду и смиренно извинился перед ними.

– Ну вот, – сказал он, когда прочитал письмо, полученное миссис Картер. – Он был только рад написать это, лишь бы его поскорее отпустили. Брэксмор присмотрел за тем, чтобы он выполнил свое обещание. Я предложил судье ограничиться денежным штрафом. Он был пьян, и этим все сказано.

В присутствии Бернис и ее матери он делал вид, что совершенно не осведомлен о прошлом миссис Картер. Но, оставшись с ней наедине, он решительно сказал:

– Держитесь увереннее. Эта ерунда ничего не стоит. Брэксмор не верит, что этому человеку на самом деле что-то известно о вас. Этого письма будет достаточно, чтобы убедить Бернис. Ведите себя как ни в чем не бывало; ваше поведение важнее всего. Сейчас вы слишком расстроены. Так не годится – вы сами выдаете себя.

Про себя он определил этот инцидент как исключительно удачное стечение обстоятельств, по всей вероятности, это единственное, что могло отпугнуть лейтенанта. Разумеется, на людях он говорил о наглой выходке, поэтому миссис Картер немного взбодрилась, но, когда она оставалась одна, часто плакала. Однажды Бернис застала ее с мокрыми от слез глазами и воскликнула:

– Ну же, мама, как ты можешь вести себя подобным образом? Если у тебя так расшатались нервы, то, наверное, нам нужно отправиться за город и немного отдохнуть.

Миссис Картер возражала и ссылалась на то, что это всего лишь нервная реакция, но Бернис казалось, что дыма без огня не бывает.

После этого случая она оставалась с Брэксмором любезной, но отстраненной. На следующий день он зашел выразить свое сожаление по поводу случившегося и предложил ей где-нибудь развлечься. Бернис была мила и гостеприимна, но сдержанна. Для нее было ясно, что инцидент с Билсом Чэдси закрыт, но она не приняла предложение Брэксмора.

– Мы с матерью собираемся уехать за город на несколько дней, – сообщила она. – Точно не знаю, когда мы вернемся, но если вы по-прежнему будете здесь, то мы обязательно встретимся. Приезжайте к нам в любое время.

Она повернулась к окну, где утреннее солнце освещало ящик с цветами, и принялась ощипывать увядшие листочки.

Брэксмор воспитанный в романтических традициях, плененный ее чарующей грацией, ее выдержкой, способностью подняться над обстоятельствами и ее очевидной готовностью расстаться с ним, был охвачен едва сдерживаемыми бурными чувствами. Невольно шагнув вперед с галантным и почтительным видом, он пылко воскликнул: