Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Каупервуд нахмурился. Эта забота о будущем Бернис уже надоела ему до глубины души. Он был убежден, что рано или поздно сам получит ее, даже ценой большого ущерба для ее положения в светском обществе. Пусть лучше она станет выше мнения других вместе с ним, чем станет светской львицей с другим мужчиной. Однако вышло так, что необходимость суровых и решительных действий оказалась излишней.

Представьте себе столовую в одном из лучших отелей Нью-Йорка около полуночи, после вечера в опере, куда Каупервуд пригласил миссис Картер, Бернис и лейтенанта Брэксмора. Теперь он играл роль беспристрастного распорядителя и радушного наставника.

Его отношение к Бернис в соответствии с выбранным курсом, который он счел пагубным для Брэксмора, было мягким, учтивым, доброжелательным, заботливым. Подобно Мефистофелю, он поджидал своего часа, наблюдая за миссис Картер и Бернис, которые сидели в первом ряду в ослепительных нарядах: миссис Картер в бледно-желтом шелковом платье с алмазными украшениями, а Бернис в алом и бледно-розовом, с гребнем в волосах. Лейтенант в парадном мундире улыбался и отпускал любезные замечания, делал комплименты певцам, шептал приятные пустяки на ухо Бернис и время от времени обращал внимание Каупервуда на высокопоставленных военных моряков, присутствовавших в зале. После оперы они проехали по сумрачным, ветреным улицам в отель «Уолдорф», где для них был заказан стол в ресторане. Посоветовавшись относительно меню и заказав вино, Каупервуд вернулся к обсуждению «Богемы», которую они только слушали в опере. Смерть Мими и горе Родольфо, переложенные на великолепную музыку Пуччини, глубоко трогали его.

– Возможно, этот театральный мир не связан с подлинным художественным творчеством, но он создает очень жизненное впечатление, – сказал он.

– Я не уверен, – с серьезным видом произнес Брэксмор. – Все, что мне известно о богеме, я знаю из книг, к примеру, Трилби и… – Он не смог вспомнить другого автора и остановился на полуслове. – Полагаю, так устроена жизнь в Париже.

Он посмотрел на Бернис, ожидая одобрения и улыбки. Непосредственная и впечатлительная, слушая музыку, она несколько раз испытывала всплески благоговения перед красотой, которую нельзя было выразить никакими возвышенными словами, но которую она глубоко переживала. Когда она погрузилась в мечтательное полузабытье со сложенными на коленях руками и взглядом, устремленным на сцену, Брэксмор и Каупервуд смотрели на ее приоткрытые губы и точеный профиль со сходным чувством вожделения и энтузиазма. Бернис поняла, что мужчины наблюдают за ней, она удержала эту позу еще несколько секунд, а потом как будто со вздохом очнулась от сна. Теперь этот момент вспомнился ей, как и ее отношение к опере в целом.

– Это было прекрасно, – откликнулась она. – Даже не знаю, что еще сказать. Разумеется, люди должны жить полной жизнью; это гораздо лучше, чем скучное благополучие. Жизнь достигает красоты и глубины чувств, когда она трагична.

Она посмотрела на Каупервуда, который изучал выражение ее лица, а потом на Брэксмора, который в тот момент видел себя на капитанском мостике военного линкора в разгар боя. Каупервуд живо припомнил свои невзгоды и трудные времена. Несомненно, его жизнь была достаточно насыщена драматическими событиями, чтобы понравиться Бернис.

– Едва ли стоит уделять этому такое внимание, – вмешалась миссис Картер. – Люди устают от грустных событий. У нас хватает драматизма и в реальной жизни.

Каупервуд и Брэксмор натянуто улыбнулись, а Бернис задумчиво отвела взгляд. Наплыв посетителей, звяканье фарфора и хрусталя, суета официантов и звуки струнного оркестра отвлекали ее, она отвечала на улыбки и приветствия некоторых гостей, которые знали ее и Брэксмора, но не Каупервуда.

Внезапно из соседней двери, за которой находилось мужское кафе-гриль, появилась нетрезвая фигура, явно принадлежавшая человеку из респектабельного общества. Его воротничок съехал набок, живописный плащ небрежно свисал с одного плеча, в руке болтался складной цилиндр. Его глаза слегка налились кровью, нижняя губа была надменно выпячена, и всем своим видом он демонстрировал наплевательское, высокомерное и враждебное отношение, свойственное пьяницам, у которых водятся деньги. Он спесиво и смутно огляделся по сторонам, а затем, увидев Каупервуда и его компанию, направился к ним спотыкающейся походкой человека, не вполне осознающего, что происходит вокруг. Остановившись напротив столика Каупервуда, оказавшись в центре внимания, он, словно узнав знакомого, подошел ближе и добродушно, но снисходительно положил руку на обнаженное плечо миссис Картер.