Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Следуйте моим советам, миссис Каупервуд, и я научу вас не проигрывать ни при каких обстоятельствах, – весело сказал он за ужином. – Это удается немногим, – самодовольно добавил он и помянул недавний случай, когда они с Маккиббеном приходили сюда, и последний, щедро раздававший советы друзьям, несколько раз ошибался.

– Вы любите азартные игры, Кент? – лукаво поинтересовалась Эйлин, повернувшись к своему старом другу.

– Честно говоря, нет, – ответил Маккиббен с вежливой улыбкой. – Пожалуй, я думал, что умею играть, но заблуждался. Но Полк всегда выигрывает, не так ли? Просто следуйте его советам.

При этих словах Полк иронически улыбнулся, поскольку в определенных кругах было известно, что ему доводилось проигрывать по десять и даже по пятнадцать тысяч долларов за вечер. Однажды, играя в баккару весь день и ночь напролет, он сначала выиграл двадцать пять тысяч долларов, а потом проиграл их.

На протяжении вечера Линд бросал жадные многозначительные взгляды в сторону Эйлин. Она не могла этого избежать, да ей и не хотелось. Он был необыкновенно привлекательным. Половину времени, проведенного в театре, он шептал ей на ухо, хотя при этом смотрел на сцену. Эйлин хорошо понимала, что у него на уме. Иногда, совсем как в те дни, когда она познакомилась с Каупервудом, она ощущала невольное волнение в крови. Ее глаза блестели ярче обычного. Вполне возможно, что она сможет полюбить такого мужчину, хотя это будет нелегко. Тогда Каупервуд получит суровый урок за то, что пренебрегал ею. Но и сейчас она ощущала тень Каупервуда вместе с желанием любви и полноценной жизни.

В игорных залах собралась оживленная и пестрая толпа: актеры, клубные завсегдатаи, несколько эмансипированных особ из великосветских кругов и множество более или менее благовоспитанных молодых людей. Лорд и Маккиббен начали советовать своим дамам, на какие числа рулетки нужно делать ставки для начала, а Линд ласково прикоснулся к напудренному плечу Эйлин.

– Позвольте мне поставить на «катр премье» для вас, – предложил он и бросил на игорный стол двадцатидолларовую золотую фишку.

– Пусть это будут мои деньги, – запротестовала Эйлин. – Я хочу играть своими деньгами, потому что иначе не буду чувствовать выигрыш.

– Прекрасно, но сейчас вы не можете это делать. Нельзя делать ставки купюрами. – Эйлин уже доставала из сумочки хрустящую пачку новеньких банкнот. – Потом я обменяю их на фишки для вас, и тогда вы мне заплатите. Смотрите, ставки сделаны. Сейчас он запустит колесо. Подождите немного; вы можете выиграть.

Он замолчал и стал смотреть на шарик, бегавший по кругу над нумерованными лунками.

– Давайте посмотрим, сколько я получу, если выиграю? – спросила она, пытаясь вспомнить свой заграничный опыт.

– Десять к одному, – ответил Линд. – Но вы их не получите, я проиграл. Давайте попробуем еще раз, на счастье. Эта комбинация выпадает время от времени – раз из десяти или двенадцати случаев. Я часто делаю такую ставку при первом подходе. Как давно был последний «катр премье»? – спросил он приятеля, стоявшего поблизости.

– Кажется, семь раз назад, Полк. Шесть или семь. Как делишки?

– Более или менее. – Он повернулся к Эйлин: – Значит, уже скоро. В таких случаях у меня есть правило каждый раз удваивать ставки. Таким образом рано или поздно вы возвращаете все, что проигрываете.

Он положил на стол две фишки по двадцать долларов.

– Святые небеса! – воскликнула она. – По двести долларов на каждую фишку! Я совсем забыла.

Крупье объявил, что ставки сделаны, и Эйлин обратила внимание на шарик. Он кружился по замысловатой траектории, то поднимаясь, то опускаясь, а потом внезапно упал.

– Снова проиграл, – заметил Линд. – Ладно, путь будет восемьдесят долларов. – Он положил на стол четыре двадцатидолларовых фишки, сложенные в столбик. – На удачу мы также поставим кое-что на тридцать шесть, тринадцать и девять, – и он небрежно поставил по сто долларов на каждое из чисел.

Эйлин нравилась его манера. Это было похоже на Фрэнка. Линд обладал хладнокровием азартного игрока или финансового спекулянта. Его содержал отец, хорошо понимавший его характер. Как и в Каупервуде, в нем жил дух авантюризма, хотя и проявлявшийся в другой сфере. Вероятно, он был обречен на крах из-за своего бесшабашного азарта, но что с того? Он был джентльменом. Его положение в жизни и в светском обществе все равно было надежным. Эйлин с горечью подумала, что ей самой это не удалось, и теперь, наверное, уже никогда не удастся.