Марко Сосич - Балерина, Балерина

ф

ФОРУМ СЛАВЯНСКИХ КУЛЬТУР — международная организация, призванная устанавливать культурные связи между государствами, говорящими на славянских языках. Основной целью Форума является представление традиций и культур славянских стран как внутри, так и за славянскими пределами. Деятельность Форума направлена на повышение узнаваемости и присутствия славянских культур как основы для взаимного понимания и приятия различными народами друг друга.

www.fsk.si

юô

СТО СЛАВЯНСКИХ РОМАНОВ

Проектом «СТО СЛАВЯНСКИХ РОМАНОВ» Форум славянских культур открывает интенсивный книгообмен между славянскими народами, а также распространение славянской литературы в неславянском мире. Государства-участники проекта с помощью партнеров, профессиональных объединений, выбрали по десять романов, опубликованных после падения Берлинской стены. Единственным критерием отбора является художественная ценность произведений. В проекте нашел отражение опыт наших стран переходного периода, глобализационной волны и переживаний прошлого. Нас ждут захватывающие интеллектуальные приключения и неожиданные открытия.

Марко Сосич(р. 1958) — известный писатель и режиссер из Триеста, один из самых крупных представителей словенской культурной сцены в Италии. Окончив режиссерское отделение Академии театрального и кинематографического искусства в Загребе, работал с различными словенскими и итальянскими труппами в Любляне, Триесте, Нова-Горице, Риме. Пишет прозу (первый сборник рассказов «Роза на стекле» вышел в 1990 г.) и сценарии для радио- и телепостановок. Автор трех романов. Лауреат ряда словенских и итальянских литературных премий.

«Балерина, Балерина»(1997) — роман о жизни одной словенской семьи на окраине Италии. Балерина — «божий человек» — от рождения не способна заботиться о себе, ее мир ограничен кухней, где собираются родственники. Через личные ощущения героини и рассказы окружающих передана атмосфера XX века: начиная с межвоенного периода и вплоть до первых шагов в покорении космоса. Но все это лишь фон, на котором явлены тончайшие человеческие чувства и переживания: мечта, страх, любовь, боль и радость за ближнего.

Ай-ай-ай! Па-да-ю. Стараюсь ухватиться за облака, капли дождя, градинки, солнечные лучи, взмахиваю руками, еще и еще. Ничего не помогает. Па-да-а-ю. Подо мной поле, все ближе и ближе, дикий каштан во дворе, дом, дорога из деревни мимо церкви прямо до двора, до дома. Вижу крышу, покрытую каменной черепицей. Нет больше облаков, капель дождя, нет солнца. Нет ничего, за что можно было бы ухватиться. Я взмахиваю руками, все быстрее и быстрее. Ничего не помогает. Я вижу луну. Она светит. На крышу. Она освещает крону дерева, все ближе и ближе. Я упаду в нее, в крону, разбужу птиц. Ой-ой-ой. Пролечу сквозь крышу. Проломлю ее. Прямо сейчас. Я просыпаюсь, вдруг. Лежу рядом с кроватью. Я упала с кровати как когда-то, как сейчас. Мне не страшно, только надо пописать.

Открываю глаза, смотрю на потолок. И не вижу пролома, который должен был остаться после меня. Я смотрю в окно. Там все как всегда. Там утро. Вижу крону дикого каштана. Птицы не разлетелись. Они только просыпаются. Мне не страшно, только надо пописать, как всегда, когда начинается новый день. Закрываю глаза. Хорошо, что окно все еще там, что снаружи крона с птицами и что я не проломила крышу. Я знаю. Мне тепло. Может быть, на дворе весна, может, лето. Но не зима. Когда зима, холодно, и у каштана во дворе нет листвы, и мне надевают носки. Тепло. Вдруг. Писаю на пол у кровати, с которой упала и приземлилась на пол. Слышу шаги. Иванка идет с кухни по каменным ступеням, останавливается перед дверью, приоткрывает ее. Смотрит на меня. Я знаю. Мама. Иванка — моя мама. Я узнаю ее, потому что описалась, а значит, наступил новый день. И если все действительно так, мама всегда приоткрывает дверь и заглядывает в мою комнату.

Смотрю на нее, как она движется ко мне. Вслед за ней всё становится синим. От утра. Деревянный шкаф с зеркалом, тумбочка, стул. Все синее. И мама тоже синяя. Ее волосы, которые на кухне она расчесала и собрала в пучок, ее губы, ее руки. Ее руки тоже синие от утра.

Она старается поднять меня. Держит меня под мышки и тянет вверх. Я смеюсь. И мама смеется. Она не может меня поднять, потому что смеется. Мы сидим на полу, у кровати, и смеемся. Я смотрю на нее. На ее глазах я вижу слезы. Они полны света. Я трогаю их. Ее глаза, и слезы, и свет, и слышу, и не только сейчас, когда она смеется. Я слышу, как она разговаривает с кем-то, за кухонной дверью. Я стою в углу, на этот раз. Я поднимаюсь на цыпочки и смотрю в сторону кухонной двери. Мама разговаривает. Я не знаю, кто там. Не вижу лица. Поднимаюсь на цыпочки, вижу ее пучок, ее плечи, ее юбку и тапочки.