Феррейра Кастро - Сельва

Шаланды, пришвартованные к борту судов или влекомые буксирами с резкими, пронзительными гудками, выглядели в шумной бухте большими мертвыми остовами. Тут всегда можно было увидеть какую-нибудь старую, пожелтевшую гайолу, прибывшую из Вале-де-Каэс после отдыха и текущего ремонта и бросившую якорь в спокойной, мутной воде. Вся Амазония, этот необычный по величине край, имела здесь свою приемную и парадные ворота для всего света. Через них величественно входили трансатлантические суда огромного тоннажа, которые из Европы направлялись в Манаус, а более смелые и уверенные в достаточной глубоководности реки прокладывали своими винтами пенистую дорожку до Икитоса. Их корпуса цветом и торжественными очертаниями резко контрастировали с детским кокетством гайол, открытых от борта до борта и предлагающих в каждом укромном месте крючки для гамаков, в которых так сладостно покачиваться. Даже бросая якоря, что океанские суда делали глухо и повелительно, гайолы, приученные к неожиданным остановкам по капризу лота в их речных паломничествах от серингала к серингалу [5] Серингал — заросли каучуковых деревьев (серингейра), где ведется добыча каучукового сока. , отличались веселым и легким нравом, и, словно смех, рассыпался перезвон их якорных цепей.

Однако особое впечатление производили в порту крылья вижиленг — проворных лодок, распускающих в море свои паруса и мчащихся с грузом рыбы в Белен, кренящихся то в одну, то в другую сторону и ловко лавирующих между судами, стоящими на якоре в бухте.

Со стороны города бухта была зажата в каменные тиски пристани, которая где-то там, где высились подъемные краны и виднелись чугунные кнехты для швартования судов, заканчивалась воротами в открытое море. Он видел отполированные рельсы, по которым двигались вагонетки, и отделявшую пристань от города цепочку галпанов — вместительных складов из ребристого оцинкованного железа, укрывавших бесчисленное множество прибывающих и отправляемых грузов.

Сразу же за портом, глаз останавливается на просторном бульваре Республики, где всегда очень шумно от снующих туда и сюда машин с пассажирами и товарами. Бульвар внезапно прерывается американским зданием «Порт оф Пара».

Вдруг снизу до Алберто донесся шум голосов толпящихся около дверей гостиницы людей. «Это, должно быть, они, — наверняка они! — его будущие попутчики». Как правило, они собирались к ужину после осмотра города, который и приводил их в изумление, и одновременно подавлял чудесами, — они иначе, как чудеса, и не воспринимали то, что открывалось воображению обитателей сертана [6] Сертаны — засушливые районы на северо-востоке Бразилии. . Все они были темнокожими: одни — мулаты, другие еще темнее. Их возраст колебался от юношеского до тридцатипяти-сорокалетнего, — предельного возраста для тех, за кем охотились вербовщики. Ведь в серингалах не было места ни для слабых, ни для немощных. Они были одеты в костюмы из легкой ткани, парусины и полосатого холста; соломенные шляпы городского фасона не шли к их головам, привыкшим к широкополым карнаубам [7] Карнауба — головной убор бразильских крестьян, сделанный из листьев пальмы-карнаубейры. .

Наконец они, дружелюбно болтая, вошли в гостиницу. Вскоре Алберто услышал их шаги на лестнице.

Маседо не замедлил явиться и победоносным тоном объявил:

— Все улажено!

— Улажено?

— Он берет тебя. Я только что говорил с ним. Это было нелегко. Они предпочитают людей из глухомани, но все улажено.

Он прикрыл за собой дверь и, понизив голос, сообщил:

— Ты должен будешь оплатить расходы за другого. За того, который сбежал…

— Сбежал?

— Да. Это для того, чтобы Балбино мог оправдаться в серингале. Он изобразит так, будто у него сбежали только двое…

— Но я…

— Лучше будет, если ты не будешь задавать вопросов, Одной тысячей рейсов больше или меньше… Балбино настаивал на том, что берет тебя только в том случае, если ты возьмешь на себя долг другого. Конечно, это несправедливо, но что поделаешь? Он не хочет терять все…

— Дядюшка, а он не сказал, что я там буду делать?

Маседо запнулся.

— Ты будешь… Да, я тебе уже говорил, что они предпочитают деревенских… Было так трудно все это устроить… Я бы очень хотел, чтобы ты поехал туда как служащий. Но он мне ответил, что сейчас это невозможно, что потом будет видно, а пока они нуждаются только в сборщиках…

— Значит, я буду работать на плантации?