Галина Демыкина - Была не была

Тетя Лида с ее красными щеками и могучими плечами кажется нелепой рядом с мамой. «Отлично»! Большая все-таки вруша!

— Я тебе что привезла! — Не тете Лиде, а ему, Володе. — Это шампур называется. Шашлык делать будем. — Этот шампур похож на завитую саблю, Взяли прямую саблю и завили под штопор. Отличная штука!

— И тебе, Лидуша.

Тетя Лида получает узенькую металлическую кружку с длинной ручкой — варить кофе.

— А это папке (что-то завернутое).

До чего же весело, когда приезжает мама! И просто прекрасно, что тетя Лида помчала в магазин. Хоть на минутку с мамой оставила. Можно ей сказать. Хотя момент, конечно, неподходящий. А тетя Лида даже не глядит на Володю. Ни словечка ему. Не хочет маму расстраивать? Или уже отнесла тетрадь в милицию и ждет, что будет?

— Ну, здоровущий сын, что у тебя тут? Двоек не нахватал?

— Троек немного.

— Тоже неплохо.

Ей сегодня все неплохо. Взять и сбить ее радость?

— Ну ладно. Зубри пока, а я искупаюсь.

— Мам, я хочу тебе сказать…

— Потом, потом! Я грязная, как чушка!

— Очень нужно, мама!

— Ну, быстро только.

Но тут звонит телефон. Это, наверное, папа.

— Быстрей приходи! Ведь суббота! — кричит мама. — А я пока искупаюсь! — И от телефона — прямо в ванну. Забыла.

Ничего она, конечно, не грязная. Но пусть купается. Она любит. Насильно же не заставишь слушать.

Володя идет к себе, по привычке открывает стол… Гвозди, молоток, складной нож, самодельная маска…

Что это? Вот тут, в дальнем правом углу не было тетрадки. А теперь тетрадка есть. Есть, и все. Колдовство. Обман зрения. Чудо.

Володя листает страницы.

Нет, никаких чудес не бывает. Прямо над последней записью, над буквой «м» — 20 мая — маленькая дырочка с неровными коричневыми краями. Если читать и держать в руке папиросу, на ней набирается серый пепел. Он может падать — ничего. Но он увлекает за собой красноватую сердцевинку — и вот, пожалуйста. Такие крохотные дырочки есть на скатерти — когда задумывается папа. И у тети Лиды на старом платье — это, когда она задумывается. Вот оно что! Здесь стирали резинкой края, чтобы, вроде, просто дырочка. Вот и не вернули сразу. А тайно положили. Значит, не будут об этом? Значит, так все и останется? Маленький фокус — шарика нет — шарик есть!

Как теперь жить?

Папа сидел как выбитый из камня. Маминому приезду не рад. Салату из свежих огурцов не рад. Ничему. Зато тетя Лида! А что ей? Чужой человек!

Салат только улыбнулся и исчез в ее животе. Варенье из кабачков (да, да, из крохотных зеленых кабачков), которое мама везла издалека, вошло в тетю Лиду чуть ли не вместе с банкой.

Прекрасный аппетит. Вот что значит чужой человек! А Володя все прикидывает — как теперь? Заговоришь — им уже ясно почему — разоблачили. Будешь молчать, и они, значит, будут? Иначе не стирали бы, не клали тетрадку.

— Что-то мужчины мои мрачнее ночи, — сказала мама и заглянула Володе в глаза. Раньше она говорила, что может вот так все узнать. Теперь Володя понимает шутки. Но глаза отвел.

— Ты кушай, кушай, — заторопила маму тетя Лида. (Могла начать разговор — и не стала.)

— Мам, а правда, ты на пять лет старше тети Лиды?

Тетя Лида покраснела. Тигров она испугалась! (Ну, скажи. Злишься ведь! Начни.)

В Володю будто бес вселился.

— Мам, а ты в детстве варенье из буфета таскала?

— Нет… Не помню, а что?

— А тетя Лида?

— Конечно, нет. Да что ты? Что у вас тут происходит?

— Некоторые по себе судят! (Не выдержала!)

— Да в чем дело?

— Кушай, Лёля, поговорим еще. — Это отец. — Не волнуйся, Лида. — Он невозможно вежливый. Вот в чем беда.

— Я у отца три рубля взял, — неожиданно для себя сказал Володя. Прямо будто за стеной стоял старик Хоттабыч и нашептывал. Помимо воли все шло. — Взял и проел. В Измайлове. Сдачу могу вернуть.

У мамы глаза стали узенькими, как у японца.

— Это что за тон? Будто хвалишься. Как ты мог?

— Спросить было не у кого. Папа с утра ушел.

Веки у мамы почти совсем сошлись. Так она всегда злится. Она глянула узкими глазами на папу, а сказала почему-то Володе:

— Знаешь что, сын, иди-ка ты из-за стола! Сегодня мой день, а ты взялся его испортить.

Справедливости нет. Он, Володя, больше всех рад маме. И его гонят.

Володя поглядел на часы. Ровно пять.

Он быстро сбежал по ступеням.

Алька ждал у ворот.

Если вы раньше бывали в ресторане — тогда, конечно. Тогда для вас в этом ничего особенного. А вот Володя не бывал. В диетпитание ходил с мамой. А в ресторан — никогда!