Галина Демыкина: Цветные стеклышки

А теперь отгадай: как зовут эту кошку? Она пушистая, мягкая, и голос у неё мягкий, а поёт она — мур-мурры-мур… Вот и прозвали её… как? Мура.

Ну, если ты так хорошо отгадываешь, то сразу поймёшь, что эту девочку зовут Нюраша, а ещё — Нюра. Теперь осталось только отгадать, какого цвета у неё платье и ленточка в косичке. Вот и познакомились.

У Нюраши, кроме кошки Муры, есть ещё папа и мама. Но они взрослые, они работают. Играть им некогда. Зато они заботятся о Нюре.

Папа покупает ей в городе ленточки для косы.

Мама варит Нюре кашу, а летом, когда жарко, наливает воду в Нюрашину ванночку и ставит под куст, на солнышко:

— Иди поплескайся, доченька. Воды — море разливанное!

Нюра льёт на себя воду, смеётся:

— У нас море возлеванное!

Но, если говорить правду, Нюраша не знает, что такое море. Только догадывается: море — это много-много воды, больше, чем в ванне, больше, чем в речке. Даже берега не видно. Один берег видно, на котором стоишь, а другого — нет, не видно. Вода и небо. И ещё морская птица чайка. Вот Нюрин папа — он видел море. Потому что папа — механизатор. Он везде побывал. И ещё побывает.

Один раз было так: Нюра проснулась, а папа уезжает.

— До свиданья, дочка. Маму слушайся. Не капризничай. Нюра сразу заплакала:

— М-м-м!.. И я с тобой хочу!..

— Нельзя, Нюраша, далеко еду.

— К морю, да?

Нюра знала, что их колхоз дружит с приморским и папа часто туда ездит.

— Верно, дочка, к морю.

Нюра ещё сильней заплакала:

— И я-а-а!

— Не ной, Нюраша, я тебе рыбину привезу.

— Не хочу рыбину!

— Ну — чайку.

Нюра замолчала. Подумала.

— Живую привезёшь?

— Живую. Повернись-ка на бочок. Спи.

Нюра повернулась, глаза сами закрылись. Только вот не спалось.

Нюраша знает, почему отец не берёт её с собой. Потому что она маленькая и капризничает. И всего боится. А она не всего боится. И скоро будет совсем храбрая. Нюра вздохнула поглубже: ладно, пусть. Пусть привезёт чайку.

Мама взяла Нюру в лес за грибами.

Сперва Нюра ничего не находила. Потом нашла очень много.

Увидала листок, подняла его, а под ним — гриб.

Сорвала гриб, а под ним — ещё один, маленький.

Сорвала маленький, а под ним — улитка.

Нюра подумала: если улитку согнать, там, может, ещё кто-нибудь прячется.

Но улитка выпустила рога: больше здесь никого нет!

И Нюра сразу ей поверила.

Как-то вечером Нюра осталась в комнате совсем одна: папа ещё не приехал, кошка Мура ушла гулять, а мама полезла в подпол за картошкой. Вот Нюра и осталась одна.

Вдруг под окошком — топ-топ!

На крыльце — стук-стук!

По сеням — бряк-бряк!

Нюра бросилась на кровать и — прямо в туфлях — под одеяло! Зажмурилась…

Потом слышит:

— Дома кто есть?

А голос-то знакомый, не страшный. Да это тёти Сани, соседки, голос!

— Есть! Есть! — обрадовалась Нюра и выскочила из-под одеяла. — Я дома, тётя Саня!

— А что это ты, Нюраша, на кровать залезла?

— От скуки.

— И туфли не сняла тоже от скуки?

— Да.

— Ну, давай я тебе зайчика покажу.

Тётя Саня вытянула руку, сжала её в кулак, а два пальца — мизинец и указательный — выпрямила:

— Вот, гляди, зайчик.

— Разве это зайчик? Это кулак.

— Да ты не на руку, ты на занавеску погляди, на тень. Видишь?

А на занавеске и правда заяц. Головка круглая, одно ухо длинней другого.

— А что он делает?

— Слушает.

А заяц одно ухо насторожил, а другим шевелит. Потом как разведёт ушки!

— А теперь? А теперь что?

— Он испугался.

— Кого?

— Волка.

— А где волк?

— Во-он за той горой. Из лесу выходит.

И тут из тёмного леса, из-за горы выглянула волчья голова: морда длинная, пасть раскрыта!..

— Ой! — закричала Нюра. — Беги, зайчик, беги!

А волк всё ближе, ближе…

— Уходи! Уходи! Уходи! — закричала Нюра. Она хотела стукнуть рукой по волку, а попала по стене, ушиблась и заплакала.

— Да что ты, Нюраша! — стала утешать её тётя Саня. — Ты не бойся, это не волк.

— Да-а-а, не волк! А что же он зубами стучит?

— Это моя рука. Вот погляди.

— Не рука это!

Нюра не смотрела больше на стенку. Но всё равно там был волк.