Кнут Гамсун - Плоды земли

– Разве я знаю? – говорит он.

Их спор приводит Барбру в страшное раздражение, и она начинает громко и обиженно плакать.

– Лучше закопай и меня в землю, тогда ты от меня избавишься! – говорит она.

Вот ведь удивительно, какую только причину не найдут женщины, чтобы поплакать!

У Акселя нет никакого желания закапывать ее в землю, он великий умелец по части своей выгоды, ему вовсе нет нужды в траурном венке.

– Выходит, ты не сможешь летом работать? – спрашивает он.

– Я не смогу работать? – с ужасом восклицает она.

О Господи, и какую только причину не найдут женщины, чтобы улыбнуться! Когда Барбру увидела, как воспринял новость Аксель, ее обуяло какое-то истерическое счастье, и она воскликнула:

– Я буду работать за двоих! Вот увидишь, Аксель, я буду делать все, что ты велишь, и даже гораздо больше. Я в лепешку расшибусь, лишь бы ты был доволен!

Опять полились слезы, пошли улыбки и нежности. Здесь, в глуши, их было только двое, некого бояться, настежь открытые двери, летнее тепло, жужжанье мух. Она была так покорна и преданна, на все смотрела его глазами.

После заката солнца он запрягает косилку, хочет скосить маленькую луговинку на завтра. Барбру поспешно выходит следом, будто за делом, и говорит:

– Послушай, Аксель, как это ты надумал выписывать кого-то из Америки? Ведь она приедет не раньше зимы, а на что она тебе тогда?

Вот что надумала Барбру и прибежала сказать ему, словно в том была нужда.

Но нужды никакой не было, Аксель с первой же минуты понял, что если возьмет Барбру, то выгадает вместо летней работницы годовую. Этому человеку не ведомы колебания, и в облаках он не парит. Теперь, когда он залучил в дом надежную работницу, можно покуда и телеграф за собой оставить. Это даст в год большие деньги и будет очень кстати, пока он не может особо много чего продавать со своего участка. Все складывается как нельзя лучше, он человек, трезво смотрящий на жизнь. И от Бреде, который сделался его тестем, ему теперь нечего опасаться притязаний на телеграфную линию.

Счастье начинает улыбаться Акселю.

А время идет, миновала зима, опять приходит весна. Разумеется, однажды Исааку понадобилось съездить в село. Домашние спросили, зачем ему туда.

– Да сам не знаю, так просто, – ответил он.

Но хорошенько вымыл телегу, приладил сиденье и уехал. И, разумеется, захватил с собой в Великое разной провизии для Элесеуса. Ведь ни разу никто не уезжал из Селланро, не взяв чего-нибудь для Элесеуса.

Уж если когда Исаак выезжал куда-нибудь, это было событие вовсе не заурядное, он делал это очень редко, обыкновенно посылал вместо себя Сиверта. Хозяева двух ближних хуторов стоят в дверях землянки и при виде его говорят друг другу:

– А вон и сам Исаак, куда это он нынче отправился?

Когда он проезжает мимо Лунного, у окна стоит Барбру с ребенком на руках, смотрит на него и думает: «А вон и сам Исаак!»

Он подъезжает к Великому и останавливается.

– Тпру! Элесеус дома?

Выходит Элесеус. Да, он дома, не уехал пока, но собирается в весеннюю поездку по южным городам.

– Вот, тут мать что-то тебе прислала, – говорит отец, – не знаю что, но, верно, пустяки.

Элесеус вынимает горшки, благодарит и спрашивает:

– А письмеца или чего-нибудь такого нет?

– Как же! – отвечает отец и начинает шарить по карманам. – Должно быть, от маленькой Ребекки.

Элесеус берет письмо, его-то он и ждал, он чувствует, что оно большое и толстое, и говорит отцу:

– Жаль, ты приехал так рано, лучше бы денька через два. Но, может, подождешь немножко, тогда свезешь мой чемодан.

Исаак слезает с телеги и привязывает лошадь. Он осматривает участок. Коротышка Андресен неплохой землепашец, правда, Сиверт приезжал из Селланро с лошадью ему на подмогу, но он и сам осушил порядочный участок болота и нанял человека обложить канавки камнями. Нынче в Великом не придется покупать корма для скотины, а на будущий год Элесеус сможет, пожалуй, держать и лошадь. Тут уж надо благодарить Андресена за его интерес к сельскому хозяйству.

Спустя какое-то время Элесеус кричит ему, что уже уложил чемодан. Сам он тоже стоит на крыльце готовый к отъезду, на нем красивый синий костюм, белый воротничок, на ногах галоши, в руках тросточка. Правда, он приедет в село за два дня до отхода парохода, но это не беда, можно и подождать, ему все равно, где быть.

И вот отец с сыном едут дальше. Помощник Андресен стоит в дверях лавки и кричит:

– Счастливого пути!