Олдос Хаксли - Эти опавшие листья

– Но насколько же успокаивает мысль, – сказал Челайфер, – что современная цивилизация делает все от нее зависящее для восстановления племенных режимов, но только уже в общенациональных и даже интернациональных масштабах. Дешевые газеты, беспроводная связь, поезда, автомобили, граммофоны делают возможной консолидацию в одну общину даже не тысяч, а миллионов людей. Если судить по произведениям писателей американского Среднего Запада, этот процесс зашел в США достаточно далеко. Вероятно, что через несколько поколений нашу планету заселит колоссальное американизированное племя, состоящее из множества индивидуальностей, которые будут думать и поступать совершенно одинаково, как персонажи Синклера Льюиса. Конечно, это не более чем приятное предположение, потому что будущее не должно нас волновать.

Мистер Кардан кивнул, попыхивая сигарой.

– Да, такое развитие событий не исключено, – заметил он. – Или даже неизбежно. Лично я не вижу предпосылок к тому, чтобы мы сумели вырастить в течение ближайшей тысячи лет расу человеческих существ, достаточно разумных, чтобы сформировать стабильное общество, не основанное на племенных принципах. Образование лишь сделало невозможным возвращение к старым формам трайбализма, но оно не заложило и до сих пор не закладывает никаких основ, чтобы сделать реальным зарождение новых общественных формаций. А потому, если мы хотим социального мира и спокойствия, насущной задачей становится формирование иной разновидности общинного уклада при помощи вдалбливания основ образования даже самым тупым, активного использования прессы, радио и прочих технических достижений в целях установления нового порядка. Нескольких десятков лет упорной и целенаправленной работы должно оказаться достаточно, чтобы, как предсказывает Челайфер, превратить все население планеты в бэббитов [39] Бэббит – герой романа С. Льюиса. , за исключением двух-трех сотен отщепенцев на каждый миллион человек.

– Вероятно, нам только придется довольствоваться чуть более низким стандартом, – промолвил Челайфер.

– Примечательно, что даже величайший и наиболее влиятельный реформатор нового времени – Толстой – предлагал возвращение к общинному образу жизни как единственное средство против грозящей нам анархии и неуверенности в будущем. Но в то время как мы выдвигаем идею трайбализма, основанную на реальностях современной жизни, Толстой склонялся к старой, патриархальной, грязноватой крестьянской общине прошлого. Нам его модель не годится. Едва ли, вкусив всех тех благ, что предлагают в отелях, обыватели согласятся отказаться от них. А потому наш проект значительно практичнее – создать в масштабах всей планеты единое племя бэббитов. И пропагандировать их будет значительно легче. Но основной принцип един для обоих планов – возвращение к племенному строю. А когда Толстой, Челайфер и я приходим к единому мнению, – заявил мистер Кардан, – поверьте, в этом что-то есть. Кстати, мы не задели ваших чувств, Кэлами? Вы здесь, случайно, не пашете, не забиваете сами свиней и так далее? Надеюсь, что нет.

Кэлами со смехом покачал головой.

– Только по утрам рублю дрова для разминки, – пояснил он. – Но не всегда и не из каких-то принципов, уверяю вас.

– Тогда все в порядке, – усмехнулся Кардан. – Я бы разволновался, если бы вы делали это по принципиальным соображениям.

– Было бы глупо с моей стороны, – сказал Кэлами. – Зачем выполнять плохо работу, к которой у меня нет предрасположенности? Работу, способную отвлечь меня от главного дела, какое мне на роду написано совершить.

– А могу я поинтересоваться, что это за дело?

– Вопрос задан с колкой деликатностью, – с улыбкой заметил Кэлами. – Впрочем, никому не запретишь быть язвительным. Потому что до недавнего времени было трудно понять, в чем заключается мой особый талант. Я и сам не мог разобраться в этом. Заниматься любовью? Верховой ездой? Стрельбой по антилопам в Африке? Командовать пехотной ротой? Пить шампанское? Или он в моей хорошей памяти и голосе – у меня недурной бас? В чем же? И я считаю, что имею особую склонность к первому: занятиям любовью.

– Вполне завидный талант, – серьезно заметил мистер Кардан.

– И все-таки нет. Я обнаружил в себе способность, которую могу развивать до бесконечности, – продолжил Кэлами. – Причем верно и то, что это можно сказать обо всех остальных моих дарованиях. Но если бы у меня были развиты одни лишь эти склонности, я бы предпочел тогда валить лес или пасти скот. Вот только я вовремя обнаружил к себе необычайную способность к медитации, которую следует культивировать. А я сомневаюсь, что это можно с успехом совмещать с крестьянским трудом. Вот почему я всего лишь изредка рублю дрова, чтобы размять мышцы.