Олдос Хаксли: Волшебница крестная

Олдос Хаксли

Волшебница крестная

Перевод Т. Садовской

I

Волшебница крестная держала путь в дом семнадцать по улице Пурлье Виллас. Огромный, занимавший пол-улицы "даймлер" плавно катил вперед, шурша шинами и сдержанно поблескивая темно-синим лаком. ("Как в волнах Галилейских мерцание звезд", - подумала Сьюзен. Всякий раз, глядя на тускло мерцавший "даймлер", она вспоминала эту строчку из "Еврейских мелодий".)

Из-за кружевных гардин вслед автомобилю смотрели любопытные глаза - не каждый день под окнами предместья гарцует сорок лошадиных сил. У ворот номера семнадцать "даймлер" остановил свой гордый бег. Шофер спрыгнул на землю и распахнул дверцу. Волшебница крестная вышла из машины.

Необычайно высокая и стройная, безупречностью наряда спорившая с модной картинкой, миссис Эскобар была сказочно, неправдоподобно элегантна.

Сегодня на ней был черный костюм, отделанный по отворотам, на карманах и вдоль швов юбки узким красным кантом. Шею миссис Эскобар обвивал муслиновый шарф - его свободно свисавший меж отворотами жакета конец своими томными струистыми извивами напоминал плавник тропической рыбы. На ногах у миссис Эскобар были красные туфли, красною была отделка ее перчаток и шляпы.

Выйдя из машины, миссис Эскобар вопросительно повернулась к открытой дверце:

- Ну что, Сьюзен, ты, кажется, не торопишься?

Сьюзен, которая, согнувшись вдвое, собирала пакеты, сваленные на полу машины, подняла голову:

- Да-да. Я сейчас.

Она торопливо потянулась за букетом роз и горшочком foie gras {Паштет из гусиной печенки (фр.).} и, неловко повернувшись, уронила коробку с шоколадным тортом.

- Ах, какая растяпа! - рассмеялась миссис Эскобар, и в ее низком голосе задрожали прелестные насмешливые нотки. - Ну, выходи же. Робинс возьмет пакеты. Робинс, я попрошу вас взять вещи, - добавила она уже другим тоном, поворачиваясь к шоферу. - Хорошо?

Миссис Эскобар, улыбаясь, смотрела на шофера. Ее взгляд был ласкающим, почти томным.

- Хорошо, Робинс? - повторила она, словно просила о бог весть каком одолжении.

Это была обычная манера миссис Эскобар. Самым деловым и официальным, самым случайным отношениям она любила придавать оттенок некоторой доверительной близости. С продавщицами она болтала об их сердечных делах, слуге улыбалась так, точно намеревалась произвести его в конфиданты или, еще лучше, в любовники, с водопроводчиком рассуждала о смысле жизни, мальчиков-посыльных одаривала шоколадками, причем особенно хорошеньких целовала с поистине материнской нежностью. Ей нравилось, как она выражалась, "тесно соприкасаться с людьми", трогать руками чужие души, ощупывать их, вытягивать на свет чужие тайны. Ей было необходимо, чтобы все и всегда помнили о ней, обожали ее, души в ней не чаяли. Но это не мешало миссис Эскобар выходить из себя, если продавщица не умела с полуслова понять ее желание, набрасываться на слугу, если он недостаточно проворно являлся на ее зов, честить нерасторопного водопроводчика "вором" и "мошенником", а мальчика-посыльного, который приносил подарок от неугодного поклонника, отпускать без шоколадки, без поцелуя и даже без чаевых.

- Хорошо, Робинс? - Взгляд миссис Эскобар говорил: "Сделайте это ради меня". У нее были узкие длинные глаза. Почти прямая линия нижнего века замыкала плавный изгиб верхнего. Взгляд этих голубых глаз отличался необычайной живостью и выразительностью.

Шофер был молод и не успел еще освоиться с новым местом, он краснел и старательно смотрел в сторону.

- Будет исполнено, мэм, - пробормотал он, поднося руку к фуражке.

Сьюзен оставила наконец в покое торт и горшочек с паштетом и выбралась из машины, прижимая к груди свертки и букет.

- Ну, просто вылитая Снегурочка с подарками, - с шаловливой нежностью заметила миссис Эскобар. - Дай-ка я что-нибудь у тебя заберу. - Она выбрала букет белых роз, оставив Сьюзен апельсины, жареных цыплят, язык и плюшевого мишку.

Робине открыл калитку, и они вошли в маленький садик.

- А где Рут? - поинтересовалась миссис Эскобар. - Она, что же, не ждет нас?

В вопросе миссис Эскобар послышалось разочарование и сдержанный упрек. Она явно предполагала, что ее встретят у ворот и торжественно введут в дом.

- Может быть, ей было никак не оставить Малыша, - предположила Сьюзен, с беспокойством поглядывая на миссис Эскобар из-за груды свертков. Все-таки, когда ребенок, себе не принадлежишь.