Любен Каравелов - Повести и рассказы

Может быть, пойти сказать об этом отцу? Нет, погодите… Зачем нам мешаться не в свои дела, особенно в такие, которые происходят между родственниками? Человек так уж устроен, что не любит, когда посторонние открывают ему глаза на тяжелую, неприятную действительность; выражение: «Не суйся, куда тебя не спрашивают» — порождено тем обстоятельством, что он очень часто хочет скрыть то самое, чего ищет и что желает найти…

Когда приятели вылили в свои «недра» один за другим по три стакана, открылась входная дверь и Нено вызвали в конак. Уже подходя к калитке, он вдруг вспомнил, что деньги остались незапертыми, сказал жене, чтобы она убрала их, и ушел.

Неновица, не знавшая, сколько денег получил муж, вошла в комнату, увидела оставшийся кошелек, раскрыла его и принялась в нем рыться.

— Должна же я проценты получить, — подумала она и поглядела на дверь, словно опасаясь, как бы кто не увидел. — Только теперь уж не стану держать деньги в погребе. Людские глаза — завидущие… Надо под пол или в саду закопать.

В итоге этих практических соображений Неновица вынула пять серебряных меджидие [94] Меджидие — турецкая серебряная монета, равная 20 пиастрам. , опять завязала кошелек и заперла его в стоявший под иконостасом сундук. А пять серебряных меджидие отнесла в сад, под большую яблоню. Что делала под яблоней эта умная женщина, нам знать незачем, так как деньги прячут в самых тайных местах, а кроме того, мы должны идти в конак, чтоб узнать, зачем туда вызван чорбаджи Нено.

Явившись в конак, Нено увидел перед собой Али-агу, который хранил важный вид и глядел строгим взглядом.

— Скажи, пожалуйста, — спросил Али-ага, — зачем ты посадил в тюрьму своих слуг и требуешь с них того, чего они не брали? Я прекрасно знаю, что ты сам не веришь, будто деньги твоей жены украдены этими несчастными. Покайся, Нено, пока не поздно. Давший тебе жизнь глядит на тебя с небес, готовясь отплатить тебе за бедняцкие слезы. Неужели ты не боишься бога? Скажи, зачем ты ходишь в церковь, зачем слушаешь слова служителей божьих, зачем бьешь земные поклоны, если сердце твое стремится совсем к другому? Ты знаешь, что говорил Иисус ученикам? Если не знаешь, так я тебе скажу, что он велел вам быть кроткими, как агнцы, и праведными, как младенцы. Эх, чорбаджи Нено, ты — не христианин, не справедливый человек! Не тот христианин, кто делает кресты из золота и молится на них, а тот, кто исполняет предписания пророков божиих, живет честно и праведно. Вы ненавидите евреев, говорите, что их прадеды распяли Христа. А сами что делаете? Не распинаете ли вы его каждый день, каждый час? Не издеваетесь ли над его священным именем? Ну погляди на себя: на кого ты похож? Посмотри на свои дела, подумай о своих грехах. Нет, не евреи, а такие люди, как ты, обагрены святой кровью Христа и его апостолов. Пойди отпусти своих невинных слуг, оплакивающих дни свои и проклинающих ту минуту, когда они вступили в дом твой. Деньги украл твой сын… Поверь мне, я никогда не лгал: Никола пошел по плохому пути. Натяни поводья!.. За одну неделю он истратил в городе больше пяти тысяч грошей. Открой глаза и постарайся удержать его, пока не поздно… Не считай всех дураками, неспособными правого от виновного отличить. Имей в виду, что если ты не послушаешь моих советов, наши граждане заставят тебя образумиться. А теперь ступай!

Речи Али-аги произвели сильное впечатление на тучное сердце Нено, давно уже переставшее волноваться, так как количество жира и способность к душевным переживаниям у человека тесно связаны между собой. Он, ни слова не говоря, пошел к начальнику полиции, заявил, что деньги найдены, и попросил выпустить слуг. Потом вернулся домой, позвал жену и сел на скамью. Он был бледен, и взгляд его выражал тревогу.

— Я говорил тебе, что деньги стибрил наш безобразник, а ты не верила, — сказал он. — Мы должны подумать, как с ним быть. Дерево надо выпрямлять, пока молодо.

— Что с ним делать? Не убить же его? — возразила мамаша.

— Не убить, а женить, — ответил Нено, и физиономия его залоснилась, как мокрый бархат. — Если мы его женим, он перестанет бегать к женщинам, а перестанет к ним бегать — не будет больше сорить деньгами.

Этот основательный вывод умного человека, поначалу встреченный матерью не совсем благоприятно, в конце концов, после долгих обсуждений и споров, был принят.

Знаете ли вы Петра Бамню? Ну, конечно, вы его знаете: у него трехэтажный дом, а двор обнесен оштукатуренной стеной. Когда бай Петр идет по улице, фигура его напоминает дойную кобылу, так как «чувство» его довольно сильно увеличено питательными частицами «папаз-яхнии» [95] Папаз-яхния — мясо, тушеное с луком, чесноком и всякими пряностями. и гузками пернатого царства. Но главная особенность бая Петра заключается в том, что этот достойный уважения почтенный человек почти всегда, направляясь в корчму, держит руки за спиной, перебирая длинные янтарные, не имеющие креста четки. Хотя умные люди утверждают, что сердце человека всплывает на поверхность его богоподобного лица, как деревянное масло на поверхность воды, я ни в коем случае не могу согласиться с ними, так как «представительство» бая Петра не имеет ничего общего ни с его кровеочистительным органом, ни с мозговой нравохранительницей, ни с нервной системой. Общеизвестно, что между душой и телом существует такое сходство, какое мы находим только между монахами и котами; но природа любит иной раз произвести революцию даже против своих собственных законов: вот почему наш бай Петр, несмотря на всю свою дородность и тучность, отличается добрым сердцем и некоторой дозой разума. Например, если вы вздумаете спросить его, какое мясо лучше — постное или жирное, он ответит вам, что «чревоугодие, яко же глаголет премудрый Соломон, есть грех велий». Словом, бай Петр — такой человек, что, переселившись в Калофер, он сумел бы в довольно короткий срок заткнуть за пояс даже одноглазого калоферского царя. О Калофере мне нечего вам рассказывать, так как калоферцы свидетельствуют сами о себе не только у себя дома, но и на царьградских перекрестках. Даже калоферский векил [96] Векил — поверенный, агент, староста (турецк.) . признает, что в царстве слепых и кривой — царь. Разумеется, высказанное нами мнение является всего навсего предположением, так как бай Петр никогда не променял бы Казанлык с его розовой водкой даже на болградское примарство.