Любен Каравелов - Повести и рассказы

— Возьми камешек и кинь в окошко, — сказал Николчо, уже начавший приходить в себя.

Христо поднял камешек и кинул им в оконное стекло. Через несколько минут сквозь щель калитки послышался тихий женский голос, с величайшей осторожностью осведомившийся:

— Кто там?

— Отвори, — ответил Христо, постучав по калитке указательным пальцем.

Калитка открылась, и триумвират вступил в храм Венеры.

Матушка хаджи Христина, монахиня, проповедует, что Казанлык — город исторический, божественный, так как древний рай, в котором жили дедушка Адам и бабушка Ева, находился не между Тигром и Евфратом, а между Старой рекой, Баятом и Кайнарджей. Это ясно, как божий день, хоть госпожа Евдокия и говорит, что неверие — великий грех и что ко всему, сказанному в библии, которая написана премудрым Соломоном, должно относиться с почтением.

— Ну скажи, пожалуйста, почему Старая река Старой рекой прозывается? — спрашивает хаджи Христина, чавкая так смачно, что порой даже язык ее выскакивает из своего гнезда.

— Оттого Старая река Старой рекой прозывается, что она старей Кайнарджи и Баята, — отвечает госпожа Евдокия, улыбаясь при этом масленой улыбкой, которая свойственна всем умным, знающим людям.

— А почему Кюль-боклук [92] Кюль-боклук — буквально — сплошная дрянь (турецк.) . Кюль-боклуком называется? — опять спрашивает хаджи Христина.

— Потому что казанлыкцы золу туда выкидывают, — отвечает госпожа Евдокия. — По-болгарски это место назвать — «Зольное поле» выйдет… Понятно?

— Иди ты со своим «Зольным полем», — сердится хаджи Христина. — Никогда казанлыкцы туда золы не выбрасывали. Казанлыкцы — это тебе не сопотовцы и головы еще не потеряли… Мыловары им целую оку мыла за десять шиников [93] Шиник — деревянная мерка для сыпучих тел. золы дают… Кабы у сопотовцев свои мыловарни были, они бы небось золу не выбрасывали.

— Врешь, хаджи Христина, врешь! — возражает госпожа Евдокия. — Хоть в Сопоте мало мыловаров, там есть красильщики, которые за золу гораздо дороже мыловаров платят.

— А я тебе говорю, оттого Кюль-боклук Кюль-боклуком называется, что на этом месте Каин брата своего Авеля убил, — авторитетно заявляет хаджи Христина. — Когда я по святым местам ходила и одному божьему старцу рассказала, что то место, где Каин Авеля убил, в нашем городе находится, святой подивился, подумал немножко и сказал, что это очень может быть и что мы должны на том месте монастырь поставить. «Мужской монастырь или женский?» — спрашиваю. «Мужской поставьте, — говорит. — Женский у вас уже есть». Мудрый и добрый человек этот старец был. «Христина, — говорил он мне, — ты святая, ты богом избранная, ты вторая Мария Магдалина. Для таких вот и создано царство божие». — «Благослови меня, отче!» — бывало, говорю. «Благослови тебя господь!» — отвечает. «Отпусти мне грехи мои, отче», — говорю. «Отпускаю и разрешаю», — говорит. Такого праведного старца я больше ни разу не видела… Когда я из Иерусалима уезжала, заплакал, бедный: «На кого ты меня покидаешь!..» А у самого борода трясется, как пловдивская телега. Ты, Евдокия, еще не видала святых-то.

— Это не он твои денежки промотал? — со смехом спрашивает Евдокия.

— Что ты смеешься, будто барыня какая? — говорит Христина, бледнея от злости. — Не твои они, денежки-то… Тебе какое дело? Я У тебя взаймы не прошу. Каждый тратит свои деньги, как ему вздумается.

— А духовник тебя не заругал? — ехидно спрашивает Евдокия.

— Ты чего над духовником смеешься! — кричит хаджи Христина. — Он за одним столом с архиереем обедает! Язык бы тебе отрезать…

— А Ненов сын? О Неновом сыне что скажешь? — спрашивает госпожа Евдокия.

— А кузнецов сын? — в свою очередь спрашивает хаджи Христина.

— А что кузнецов сын? И Ненов сын и кузнецовский не ко мне, а к тебе ходят, — кричит госпожа Евдокия, хватая себя за волосы от злости.

— Ко мне ходят, а с тобой спят, — сердито произносит хаджи Христина и выходит из кельи.

Из приведенного диалога благосклонный читатель без труда сделает вывод, что воспитание и образование моего героя ни на минуту не прерывались, и Казанлык вскоре должен был принять в свое «лоно» зрелого, опытного гражданина. Имя этого гражданина уже было у всех на устах, и каждый старался высказать какое-нибудь соображение относительно его будущего. По городу даже ходили такие слухи, что Нено был вынужден, хорошенько подумав, прочесть сыну длинную лекцию.