Эми Фридман - Два лета

– Привет, – отрывисто говорит Хью, руки в карманах джинсов. Ему очень идет рубашка в зеленую клетку, с наполовину закатанными рукавами. На плече у него висит Nikon на лямке, и это делает его похожим на опытного фотографа, который собрался снимать диких зверей или что-то подобное.

Внезапно возникает забавное желание подойти к Хью и обнять руками его за шею. Внутри у меня все переворачивается. О чем я думаю? Ведь я даже не знаю, как это делается. А Хью наверняка придет в замешательство и отшатнется от меня с отвращением.

Рен не сводит с меня своих внимательных лиловых глаз. Я опускаю голову и, уставившись на свои потрепанные кеды Converse, убираю волосы с раскрасневшегося лица.

– Как там твой двоюродный брат? – слышу я свой вопрос.

Погодите-ка. Я вздрагиваю от неожиданности. Я говорю с Хью Тайсоном! Добровольно! Ну то есть технически я обращаюсь к кедам. Но вопрос Хью я задала, и голос мой звучал нормально. Как мне кажется.

Откуда взялась смелость? Может, потому что Хью и Рен не встречаются, и я знаю это наверняка. Или потому что Рен приняла меня за девушку, у которой может быть парень-европеец. Что бы там ни было, это значительный шаг вперед. Ведь нам с Хью предстоит в эти выходные вместе работать над заданием. Раньше я от одной мысли об этом приходила в ужас, а теперь мне кажется, что все не так плохо. Поднимаю голову. Хью тоже удивлен. Серо-зеленые глаза за стеклами очков округлились, рот немного приоткрыт.

– Он нормально, – отвечает Хью секунду спустя. Я думаю о том, что только Хью Тайсон сказал бы «нормально» вместо «хорошо». Из-за этого желание обнять его усиливается. – У него был день рождения, – продолжает Хью, поправляя лямку камеры на плече. – Поэтому я и приехал вчера. Мы ходили на бейсбол.

– А у меня день рождения во вторник, – выпаливаю я.

А-а-а! Что? Зачем это говорить? В ответ можно было сказать миллион разных вещей. Например: «Кто играл?» Или проверенное: «Ну класс!» Но не-е-ет. Мне просто необходимо было поделиться бесполезной информацией про день своего рождения. Я ходячая катастрофа!

К счастью, тетя Лидия выбирает именно этот момент, чтобы объявить всем, что можно идти на выставку. Я облегченно вздыхаю и иду вперед, подальше от Хью и Рен, чтобы избежать продолжения унижений. Мне остается только надеяться, что в течение дня Рен не разболтает Хью ничего из того, что я сказала в поезде.

– Держитесь вместе, – говорит тетя Лидия, перед тем как выйти с нашей группой из четырнадцати человек из вестибюля. Мы поднимаемся по лестнице в выставочный зал, обходя других посетителей, те топчутся на месте со своими картами и каталогом выставки. – Представьте, что вы в начальной школе.

Кто-то из студентов смеется. Последний раз я была в этом музее как раз в начальной школе, с родителями. До их развода. Мы тогда знакомились с постоянной экспозицией – с потрясающими картинами Шагала и Матисса, Пикассо и Ван Гога. Мне кажется удивительным, что теперь здесь фотовыставка: я почему-то всегда отделяла фотографии от картин, от «настоящего искусства».

Но выставка – она называется «Манхэттен в фотографиях» – тоже потрясающая, не хуже любого собрания картин. Представлено бесчисленное множество фотографий, черно-белых и цветных, старых и современных. На всех них детали Нью-Йорка: небоскребы, толпы людей, метро, такси. Я вспоминаю свои сегодняшние снимки. Надо будет над ними поработать.

– Посмотрите внимательно, – говорит тетя Лидия, указывая на фотографии в рамах на стене. – Обратите внимание на то, как фотографы работали с углами и линиями, с тенью и светом. С примечательными, незаурядными людьми. Это работы Роберта Франка и Ричарда Аведона, Альфреда Эйзенштадта и Синди Шерман. Запомните этих мастеров. Учитесь у них. У них зоркий взгляд. Вы тоже можете натренировать свой.

Я слушаю тетю и внимательно все рассматриваю. Делаю заметки в телефоне. Если бы я только была хотя бы наполовину такой же усердной в обычной школе! Наверное, и оценки были бы как у Хью Тайсона. В какой-то момент я оказываюсь рядом с тетей Лидией. Мы рассматриваем старую фотографию, на которой высоко над городом обедают строители.

– Знаешь, – признаюсь я ей, меня переполняет чувство благодарности, – экскурсия просто замечательная. – Я говорю совершенно искренне. И вдруг понимаю, что соскучилась по общению с тетей. А после разговора с Рен в поезде я больше не испытываю этого желания так тщательно скрывать наше родство.

– Рада это слышать, ребенок, – отвечает тетя Лидия.