Язмурад Мамедиев - Родная земля

Акнабат расстелила сачак, подала чай, подсела к брату, глядя на него жалостливо и беспокойно.

— Ты хорошо сделал, что приехал. А то я извелась совсем, хотела посылать к тебе племянника Курбана. — И вдруг не выдержала, вскрикнула, закрывая лицо платком: — Что ты сделал, брат мой?..

— А что случилось? — спросил Керим, стараясь казаться спокойным. Он был уверен, что слух о его мнимой связи с Айсолтан дошел и до сестры, и боялся разговора на эту тему, — не потому, что чувствовал себя виновным, а из-за своей застенчивости. Ему невмоготу было говорить о таком, просто язык не поворачивался. Но то, что он услышал, поразило его, как гром среди ясного неба.

— Что у вас произошло с Чары, где он, скажи?

У Керима глаза полезли на лоб.

— Да ты что? Как ты могла?.. Я сам приехал, чтобы узнать…

Акнабат отвернулась, но Керим, мучимый предчувствиями, потянул ее за рукав, пытаясь заглянуть в лицо.

— Вах, лучше бы мне ничего не знать, — чуть не плача, сказала она. — После всего нам на улице показываться нельзя… — Давно копившиеся слезы, наконец, прорвались, она стала вытирать глаза, низко опустив голову. — О чем ты только думал, Керим? Как решился? Или чужую волю выполнял?.. Сердце кровью обливается, когда думаешь об этом! Что тебе нужно было от бедного Чары?

Возмущенный Керим остановил ее причитания:

— Перестань, сестра! Я же сказал!

Акнабат вскинула на него мокрые глаза, в которых засветилась надежда.

— Дай бог, чтоб это и впрямь было ложью! Целого барана пожертвую всевышнему!.. Только ты ничего не скрывай от меня, Керим, всю правду скажи! Ведь сердце не выдерживает того, что говорят вокруг…

Она поднялась, подошла к двери, словно бы освежить вечерним ветерком разгоряченное лицо. Керим понял, что она не договаривает, тоже встал, обнял ее за плечи, попросил:

— Ты не мучай себя, откройся. Я же вижу… О чем ты?

Она повернулась к нему и вдруг уткнулась в грудь, вздрагивая от плача. Глухо, прерывисто прозвучали ее слова:

— Ведь люди… говорят, что ты… убил Чары.

Он оттолкнул ее, задохнувшись от возмущения, побелел, попятился. Сердце у него билось гулко, звоном отдаваясь в ушах.

— Да ты что? — прошелестел он вмиг пересохшими губами. — Я — Чары?.. Он убит?

У Акнабат обмякли ноги, она присела на корточки возле стены, продолжая вытирать лицо уже мокрыми концами платка.

— Так люди говорят, Керим, — горестно простонала она.

Он подступил к ней, нагнулся, тронул за плечо.

— Как же ты поверила о это? За что я мог убить Чары? Я и приехал сюда, чтобы узнать о нем, потому что… С Куллы-наркоманом встретился, стал недоброе подозревать, вот и собрался. Но что ты знаешь, скажи?

Акнабат всхлипнула.

— Двое каких-то людей принесли ночью его вещи… Себя не назвали. Сказали, что… Керим убил… Уже и поминки справили. Только тело не нашли еще.

Керим стал метаться по дому, не находя себе места.

— Ах, сволочи! Ах, подлецы! — пробормотал он, сжимая кулаки.

Наконец, он снова сел к сачаку, взял пиалу, хотел выпить чаю, но так сдавил ее пальцами, что она хрустнула и обломки упали ему на колени. Но он и не заметил этого, — безумные глаза его блуждали, не задерживаясь, по неясным в полумраке предметам.

— Значит, это ложь, Керим? — спросила Акнабат. — Ты чист перед людьми?

Слова сестры вернули его к действительности. Очнувшись, он переспросил:

— Перед людьми? — И сказал твердо: — Я ни в чем не виноват, сестра. Чары был для меня другом, настоящим другом, мы с ним — как братья…

Акнабат облегченно вздохнула, вдруг окончательно поверив ему.

— Я и раньше сомневалась, — заговорила она торопливо, словно оправдываясь. — Что я, тебя не знаю? "Разве может Керим убить человека? — спрашивала я себя. — Сердце у него, как у ангела, он не может спокойно слушать даже плач ребенка". Это я так думала. А жена Ата Поши, бывшего председателя сельсовета, ходит и болтает везде: "Таких тихих да смирных особенно бояться надо. Недаром говорят, что в тихом омуте нечисть водится". И куда ни пойдешь — везде слышишь: был бы хороший, так не поступил, видно, только прикидывался тихоней. Как уж тут голову не потеряешь? И сыновья поверили, заявили мне: не надо нам такого дядю. Но ты не думай, я им строго-настрого запретила так говорить.

Керим вздохнул:

— Когда вокруг столько дыма — разве докажешь, что пожара нет?..

— А родственники Чары на людях грозятся кровавой местью. Правда, их в сельсовет вызывали, начальники пригрозили, что строго накажут за самосуд, сказали, что власти разберутся в этом деле. Вчера я Гозель встретила, жену Батыра, — спасибо ей, не такая как муж, сердцем добрая, говорит, упрашивала Батыра не горячиться, не наказывать никого, не разобравшись. Да и другие люди не все отвернулись от нас, грешных, приходят, сочувствуют, расспрашивают. Им тоже спасибо. Разговоры такие ходят, что ничего бы не случилось, если бы ты не связался с баями, не бегал у них на поводу. Может, и верно это. От баев добра не жди.