Крис Краус - I love Dick

«Общение с тобой в письменной форме невозможно, – пишет Сильвер Дику в какой-то момент, – ведь тексты, как нам известно, питаются самими собой, превращаются в игру» (с. 64). Именно это самопожирающее, самовоспроизводящееся, вирусное и игровое качество языка и текста, как мне кажется, критики обходят вниманием в этой книге.

I Love Dick открывается свидетельством о вечере, который «тридцатидевятилетняя Крис Краус, режиссер экспериментального кино», и ее муж, «пятидесятишестилетний Сильвер Лотренже, преподаватель университета из Нью-Йорка», проводят в компании Дика, «англичанина, критика культуры», недавно переехавшего из Мельбурна в Лос-Анджелес (с. 13). Дик, «знакомый Сильвера», хочет пригласить Сильвера прочесть лекцию и провести несколько семинаров в университете, где он работает (с. 13). За ужином, пишет Краус, «мужчины обсуждают последние тенденции постмодерной критической теории, и Крис, не интеллектуалка, замечает, что Дик постоянно ловит ее взгляд» (с. 13). Радио предвещает снег на дорогах, и Дик великодушно приглашает пару переночевать у него дома. «Вечер у Дика дома напоминает хмельной канун Рождества в фильме Эрика Ромера “Ночь у Мод”», – отмечает Крис (с. 14). Дик невольно проигрывает стыдное сообщение на автоответчике, оставленное для него молодой женщиной, с которой «так ничего и не сложилось» (с. 16). Сильвер и Крис делают «камин-аут» как моногамная гетеросексуальная супружеская пара. Дик показывает им видео, на котором он одет как Джонни Кэш, и Крис замечает, что Дик флиртует с ней. Крис и Сильвер проводят ночь у Дика на раскладном диване. Когда они просыпаются следующим утром, Дика нигде нет.

За завтраком в дайнере в Долине Антилоп Крис информирует Сильвера о том, что флирт, случившийся между ней и Диком прошлой ночью, представляет собой «Концептуальный Трах» (с. 15). Так как Сильвер и Крис больше не занимаются сексом, Крис говорит нам, что они «поддерживают близость с помощью деконструкции, то есть рассказывают друг другу обо всем» (с. 15). Крис говорит Сильверу, что исчезновение Дика наполняет флирт «субкультурным подтекстом, который разделяют она и Дик: в голове Крис проносятся размытые воспоминания о сексе на одну ночь, когда дверь за мужчинами захлопывалась раньше, чем она успевала проснуться» (с. 15–16). Сильвер, «европейский интеллектуал, читающий лекции о Прусте, поднаторел в анализе любовных тонкостей» (с. 19). Он принимает такую интерпретацию событий, и следующие четыре дня эти двое только и делают, что говорят о Дике.

Пара начинает совместно работать над billets-doux Дику. Сначала они просто показывают письма друг другу, но когда пачка разрастается до пятидесяти, потом до восьмидесяти, потом до ста восьмидесяти страниц, они начинают обсуждать арт-проект в духе Софи Калль, в рамках которого они представят рукопись Дику. Возможно, развесив письма на кактусах вокруг его дома и записав на видео его реакцию. Или, возможно, Сильвер мог бы прочесть их вслух на семинаре по критическому анализу в университете Дика в марте? «Это может стать шагом в направлении интердисциплинарного перформанса, который ты поощряешь», – пишет он в одной из самых мрачных своих записок к Дику (с. 37). Когда Крис все-таки передает Дику письма, все «становится странным» (с. 156). К тому моменту письма сами по себе стали арт-формой, способом достичь чего-то, что не имеет практически ничего общего с Диком. «Считайте язык цепью означающих», – пишет Крис, отсылая к Лакану (с. 231). И здесь вы можете буквально увидеть, как работает цепь означающих, когда письма Крис приоткрываются, чтобы включить в себя эссе о Р. Б. Китае, шизофрении, Ханне Уилке, Адирондаке, Элеанор Антин, гватемальской политике. «Дорогой Дик, – пишет она в какой-то момент, – наверное, в какой-то степени я тебя убила. Ты стал Дорогим Дневником…» (с. 82).

Если Крис метафорически «убила» Дика, превратив его в «Дорогой Дневник», Дик – когда он в конце концов отвечает – стирает Крис. Несмотря на то, что он, судя по всему, занимался с ней сексом по крайней мере дважды и разделил с ней несколько длинных бесед («счета за междугородние звонки заполняют пробелы в моем дневнике» (с. 228)), он придерживается мнения, что не знает ее и что ее обсессия основана исключительно на «двух не то чтобы задушевных или выдающихся встречах, произошедших в разные годы» (с. 259). В конце книги, как замечает почти каждый рецензент, Дик отвечает, адресуя свое письмо Сильверу, но не Крис. «В этом письме, – пишет Анн-Кристин д’Адески, –