Крис Краус - I love Dick

Под «теоретическим фикшеном» я не подразумеваю книги, которые лишь контекстуально осведомлены теорией или могут быть прочтены теоретически – например, «Тошнота» Сартра или «новый роман» Роб-Грийе. Скорее, я имею в виду книги, в которых теория становится существенной частью «сюжета», влиятельным персонажем в выдуманной вселенной, созданной автором. В «романах» Краус споры о Бодрийяре и Делёзе и размышления о «третьем отстранении» Кьеркегора формируют неотъемлемую часть нарратива, в которой сами теория и критика иногда беллетризированы.

Несмотря на то, что теория играет ключевую роль в книгах Краус, теоретическая дискуссия часто исключена из рецензий на ее работы. I Love Dick , ее первая книга, обычно описывается как история неразделенной любви Краус к критику культуры Дику Хебдиджу.

«Кому позволено говорить и почему, – пишет Краус, – это единственный важный вопрос» (c. 187). Я модифицирую его таким образом: кому позволено говорить, кому позволено говорить о чем и почему – единственные важные вопросы. Разумеется, этими вопросами меня подтолкнули задаться определенные, даже самые расположенные к ней, критики Крис Краус. Почему «романы» Краус в большей мере отнесены к жанру, который она называет «История Тупой Пизды» (c. 21)? Почему даже арт-критики склонны редактировать, цензурировать, отфильтровывать определенные аспекты ее работ? Я не могу ответить на эти вопросы, но могу попытаться немного восстановить баланс, поговорив об аспектах искусства Краус, которые, как мне кажется, часто остаются без внимания.

Книга I Love Dick поделена на две части. Часть I «Сцены из супружеской жизни» представляет нам параметры любовной истории – объединяющего эмоционального и нарративного элемента книги. Она читается, как пишет Джованни Интра, «как “Мадам Бовари”, если бы ее написала Эмма». Разумеется, «Мадам Бовари» – литературная аналогия, к которой прибегают и Крис с ее мужем Сильвером. В одном ярком отрывке Сильвер пишет «Дику» о своей жене «Эмме» и подписывает письмо именем «Чарльз». «Дорогой Дик, это Шарль Бовари» (с. 104–106). Крис присоединяется к этой фантазии, когда говорит читателю в экспозиционном отступлении, что «секс с Шарлем не заменил Эмме Дика» (с. 107).

Но «Мадам Бовари» – не единственная литературная отсылка. «То, что Сильвер написал первое письмо, поставило меня в весьма странное положение, – пишет Крис Дику в своем первом письме к нему. – Реактивное (как Шарлотта Стант по отношению к сильверовской Мэгги Вервер, если бы мы жили в романе Генри Джеймса “Золотая чаша”)» (с. 21). Когда он не думает о Флобере, Сильвер сравнивает одержимость Крис с комедией Мариво в декорациях девяностых. Но так как большая часть сюжета движима письмами, написанными супругами, которые пытаются соблазнить третье лицо на некий любовный арт-проект, книга также отдаленно напоминает «Опасные связи» Лакло. Как и «Опасные связи», I Love Dick дьявольски саморефлексивна, так как Сильвер и Крис последовательно критикуют и комментируют тексты, рассуждения и сюжетные линии друг друга. Как и «Опасные связи», I Love Dick задает вымышленную территорию, на которой подростковая одержимость и извращенность, свойственная среднему возрасту, накладываются и пересекаются, территорию, где соотношение между «всегда словно в первый раз» и «ну вот опять за старое» может быть исследовано (в одном из писем Крис называет себя и Сильвера «либертинами» – слово, напоминающее и о Лакло, и о де Саде). И, как и в «Опасных связях», где значение имеют отношения между Вальмоном и маркизой де Мертей, самые убедительные и прочные отношения в I Love Dick – между двумя людьми, которые, на первый взгляд, слишком привыкли друг к другу. Как замечает один внимательный критик, читатель-вуайерист в конечном итоге беспокоится меньше о том, переспит ли Крис с Диком, чем о том, останется ли она с Сильвером (Анн-Кристин д’Адески, The Nation , 1999).

Для всех, кто любит литературу, I Love Dick – хорошее чтение. Но литературные отсылки также должны намекать нам на текстуальные сознания людей, которыми населен роман. Это люди, которые считывают отсылки друг друга (с. 26), которые анализируют и критикуют тексты друг друга, которые очень хорошо осознают, что выбранная литературная форма диктует Крис «оказаться в итоге в объятиях Дика» (с. 59). Поэтому странно, что критики склонны воспринимать I Love Dick скорее как мемуар, чем художественную прозу, как старомодный текст, который может быть прочитан, как если бы двадцати лет литературной теории означающих практик языка никогда и не было.