Эрих Ремарк - Время жить и время умирать [litres]

Гребер ходил взад-вперед, приближался к хлеву и удалялся от него, чувствовал ключ в кармане, ворочался на соломе и лишь под утро быстро забылся тяжелым, тревожным сном.

Когда он в испуге проснулся, вокруг серел рассвет. На фронте царил сущий ад. Артиллерийский огонь уже перекрывал деревню. Он глянул на пристройку. Решетка цела. За нею двигались русские. Потом он увидел, как к нему бежит Штайнбреннер.

– Отходим! – кричал Штайнбреннер. – Русские прорвались. Сбор в деревне. Живо! Полная неразбериха! Собирай манатки. – Он был уже рядом. – Этих мы быстро ликвидируем.

Гребер почувствовал, как забилось сердце.

– Где приказ? – спросил он.

– Приказ! Браток, ты погляди, что творится в деревне, и никаких приказов не понадобится. Ты чего, не слыхал тут о наступлении?

– Слыхал.

– Тогда должен понимать. Давай быстрее! Думаешь, мы потащим эту шайку с собой? Прямо сквозь решетку ликвидируем.

Глаза Штайнбреннера блестели яркой голубизной. Нос заострился. Он теребил портупею.

– Здесь я отвечаю, – сказал Гребер. – Если у тебя нет приказа, вали отсюда.

Штайнбреннер расхохотался:

– Ладно. Тогда прикончи их сам.

– Нет, – сказал Гребер.

– Кто-то должен их ликвидировать. С собой мы их не потащим. Жми отсюда со своими нежными нервами. Давай, я за тобой.

– Нет, – сказал Гребер. – Ты их не застрелишь.

– Нет? – Штайнбреннер поднял голову. – Нет? – медленно повторил он. – Ты понимаешь, что говоришь?

– Да. Понимаю.

– Вот как? Понимаешь? Тогда понимаешь и что ты…

Лицо Штайнбреннера переменилось. Он схватился за револьвер. Гребер поднял винтовку и выстрелил. Штайнбреннер пошатнулся и упал. Со вздохом, как ребенок. Револьвер выпал из ладони. Гребер смотрел на труп. Необходимая самооборона, думало что-то в нем. Над садом с воем пролетел артиллерийский снаряд.

Он опомнился, подошел к пристройке, достал из кармана ключ, отпер дверь:

– Уходите.

Русские смотрели на него. Не верили. Он бросил винтовку и нетерпеливо повторил, показывая пустые руки:

– Уходите, уходите.

Молодой русский осторожно шагнул вперед. Гребер отвернулся. Пошел туда, где лежал Штайнбреннер.

– Убийца. – Он не знал, кого имеет в виду. Смотрел на Штайнбреннера. И не чувствовал ничего.

Потом вдруг мысли опять помчались, опережая одна другую. Словно откатился какой-то камень. Что-то решилось навсегда. Он более не чувствовал тяжести. Чувствовал себя невесомым. Знал, что должен что-то сделать, но ему казалось, необходимо за что-нибудь уцепиться, чтобы не улететь. В голове туман. Он осторожно шел по аллее. Надо было сделать что-то бесконечно важное, но он никак не мог уловить, что именно, пока не мог. Оно было еще слишком далеким, слишком новым и настолько ясным, что причиняло боль.

Он увидел русских. Они бежали пригнувшись, кучкой, женщины впереди. Старик оглянулся, заметил его. В руке у него неожиданно оказалась винтовка. Он поднял ее и прицелился. Значит, все-таки партизаны, подумал Гребер. Он видел черную дыру дула, она росла, он хотел окликнуть, громко, надо было многое сказать, быстро и громко…

Выстрела он не почувствовал. Только вдруг увидел перед собой траву, растение, прямо перед глазами, полурастоптанное, с розовыми бутонами и нежными листочками, оно увеличивалось, так уже было однажды, но он не помнил когда. Растение покачивалось, а потом одиноко стояло на сузившемся горизонте его клонящейся головы, безмолвное, естественное, утешение мельчайшего порядка, сама умиротворенность, оно становилось все больше и больше, пока не заполнило все небо и его глаза не закрылись.

СД (SD = Sicherheitsdienst) – служба безопасности, разведывательное управление СС.

Нацистская женская организация.

Вероятно, намек на Элизабет (Елизавету, 1837–1898), супругу австрийского императора Франца Иосифа I, убитую в Женеве итальянским анархистом.

Евангелие от Матфея, 22:21.

Перевод С. Гинзберг.