Людмила Толмачева - Ягоды бабьего лета

Вдруг Валерий Аркадьевич оглянулся. Увидев Любу, расплылся в благодушной улыбке:

— Доброе утро, Любовь Антоновна! Сегодня серый день, но ваше лицо озаряет окрестности не хуже солнышка.

— Здравствуйте. В отличие от вас мое настроение не идет вразрез с погодой.

— Отчего, позвольте узнать? Плохо спалось? Головная боль?

— Да, что-то в этом роде.

— Жаль. А я хотел побеседовать о Поленове.

— Но вы можете просто говорить, а я послушаю.

— Ну-у, это не интересно. Я и так начитался этих лекций за свою жизнь дай Бог каждому.

— Вы лектор?

— По распространению знаний? Ха-ха-ха! Типа: есть ли жизнь на Марсе?

— Вы преподаете, — поправилась Люба.

— На этот раз в точку. Курс искусствоведения в Суриковском.

— О-о! Да с вами страшно не только об искусстве говорить, но и вообще рот раскрывать.

— Да бросьте, милая Любовь Антоновна! Я такой же человек, как и все. Природа на нас воздействует примерно в одинаковой степени, независимо от того, кто мы — академики или повара.

— Но выразить в словах это может не каждый.

— Вы знаете, чем дольше живу, тем больше мне хочется простоты, безыскусности. Во всем: одежде, еде, словах…

— То-то, я смотрю, балуетесь по утрам натуральным кофе и пышными булками с кремом.

— Грешен. Сознаю. Но кофе — это, пожалуй, единственное, что осталось от прежних радостей жизни. Кстати, давно хотел спросить: какую картину Поленова вы выделяете среди всех?

— А вот как раз в тему. «Кто без греха?» Ее любит моя дочь.

— Вот как? Представляю, какая она красавица, если судить по ее маме.

— Может, обойдемся без комплиментов?

— Любовь Антоновна, в моем возрасте комплимент женщине — это комплимент самому себе. Вот, мол, какой я еще орел!

— С вами не соскучишься. Да и ухо надо держать востро.

— Грош бы мне цена была, как преподавателю, коли за каждым словом в чужой карман лез. Так, значит, «Кто без греха?» Хм! Это делает честь вашей юной дочери. Один писатель, из современных, заметил, что прожить жизнь, не совершая грехов, это все равно, что пройти под проливным дождем без зонта и не промокнуть. А сегодня знатный морозец. Вам, наверное, тепло в вашем тонкорунном пальто? Мне, например, пришлось надеть два свитера. Вот вам и орел. Оперенье-то уже не ахти, повылезало.

Люба смеялась. Она уже не жалела о непредвиденной беседе. Уж лучше так, чем безутешной Ярославной плакать на берегу.

— А что это вы, если не секрет, так целеустремленно ходите на реку? Тут, я подозреваю, особая мотивация?

— Я жду здесь своего мужа.

— А он у вас капитан речного судна?

— Нет, сухопутный волк.

— Понятно. Значит, его появления надо ожидать скорее с суши. Надеюсь, мое случайное присутствие его не огорчит?

— Не знаю. Я даже не уверена, что он появится.

— Вы загрустили. Простите, что стал невольным виновником. А вы здесь впервые?

— Да. Но всю жизнь мечтала побывать. Мы с мужем мечтали.

— Вы, судя по всему, москвичка, а расстояние от Москвы до этих мест — сущий пустяк.

— Не все расстояния измеряются километрами.

Валерий Аркадьевич внимательно посмотрел на ее печальный профиль и сочувственно покачал головой. Они стояли на берегу, глядя на речную зыбь, темную, непроницаемую. Небо, тяжелое, сплошь в снеговых тучах, сливалось на горизонте с рекой. Внезапно посветлело — это пошел первый снег. Крупные снежинки неслышно парили в морозном воздухе, бережно укрывая землю, озябшую в долгом ожидании зимы.

— Ну, вот и славно. Теперь все пойдет своим порядком, — обрадовался Валерий Аркадьевич. — Взгляните, как березки приободрились, тоже небось рады снежку.

Вскоре пошел такой плотный снегопад, что в трех метрах не видно было ни зги. Гулять в такую погоду стало невозможно. Они поспешили обратно, в тепло и уют.

После обеда выглянуло солнце и снегопад прекратился. Но у Любы разболелась голова. Она вернулась из кафе в свой номер и легла в постель. Через три часа ей предстоял путь домой. Она уже жалела о своей выдумке с этой поездкой. По крайней мере, надо было взять с собой Анюту. Ведь у девочки каникулы.

Люба смотрела в окно, за которым виднелись верхушки рябин, специально посаженных в палисаднике перед гостиницей. Снегу выпало так много, что он лежал на деревьях большими шапками. Это выглядело красиво, но Любе было не до красоты. Болела голова, ныло сердце. А вставать, чтобы выпить лекарство, не хотелось. Так и лежала, пока не уснула.

Кто-то дотронулся до ее плеча, и она открыла глаза. Над ней склонилась улыбающаяся Аня.