Гюнтер Грасс - Под местным наркозом

— Ну что вы скажете?

(С такими зубами не стыдно показаться людям. Есть чем щелкать. А при эдаком прикусе можно все начать сначала. И смеяться стало веселее. И аппетит разыгрывается. Аппетит на все, даже на то, чтобы сыграть в ящик. Теперь можно по-настоящему обручиться. «Да, скажи скорее, да“. Да. Скажи скорее, да“». Так много зубов, и все наготове. Сейчас я выйду с ними на улицу…)

Зубной врач — не его помощница — подал мне пальто.

— Как только отойдет наркоз, ваш язык начнет шарить в поисках привычных дырок. Но потом это пройдет.

Я уже стоял в дверях, когда он протянул мне рецепт.

— Предусмотрительно выписал вам двойную упаковку. Ее хватит… Вы были приятным пациентом…

За дверью и впрямь оказался Гогенцоллерндамм. По дороге к Эльстерплац я увидел Шербаума, который шел мне навстречу.

— Ну как, Филипп? Я уже освободился и теперь кусаю всеми зубами.

Для наглядности я показал на свою почти выправленную прогению. Шербаум в свою очередь продемонстрировал мне дистальный прикус, не исправленный вовремя.

— Это валик спереди. Довольно неприятная штука.

У меня все еще была неправильная артикуляция.

— Желаю удачи.

— Перетерплю как-нибудь.

Мы засмеялись без особых на то причин. Потом он пошел, потом пошел я, щелкая зубами…

Линдалиндалиндалинда… (У меня за пазухой покушение на убийство.) Я поехал за ней. Январь 1965-го. Госпожа Шлоттау решила провести зимний отпуск со своим супругом и с детьми на острове Зильт — так посоветовал врач. Ежедневные прогулки среди дюн, отшлифованных ветром. С закрытым ртом навстречу ветру, открывающему все поры, по пустынной земле Северо-Фризских островов. Вдыхать йод, обходя бухту или оконечность Хёрнума, где береговая полоса Северного моря и море сливаются воедино, образуя множество водоворотов. Отец ежедневно отмечает их маршруты по туристской карте. Давайте посмотрим на эту семейку: мальчики в резиновых сапогах впереди, в центре — мать в спортивной куртке с капюшоном, замыкает шествие отец, вооруженный биноклем. Они ходят по пляжу туда и обратно в поисках раковин и здоровья.

А я их подкарауливаю, упершись языком в образующийся зубной камень, лежа пластом в шуршащей траве, растущей на песке, хихикаю, ибо мальчуганы не находят ничего, кроме электрических лампочек, которые море щедро выбрасывает на берег. А вот они увернулись от дрожащих хлопьев пены, которые ветер бросает им вдогонку по обнажившемуся во время отлива пляжу. «Возьмем!.. Папуля, возьмем!»

(Вчерашний день еще придет и предъявит счет за электричество.)

Преподавая в кёльнской спортивной школе, я во время каникул нанялся смотрителем купален. Обслуживал машину, которая поднимает волны. В знаменитом бассейне с морской водой и с волнами. Шаркая, ходил по тепловатым плиткам в парусиновых кедах. Но исподтишка бросал взгляды на ресторан при бассейне, над душевыми и кабинками для раздевания, — бросал взгляды на ресторан, где за стеклом, нагуливая прохожим аппетит, сидели пожилые курортники и местные жители, которые не умели плавать. Там сидели одна-две семьи, но семью Шлоттау я ни разу не видел.

Когда она и ее семья попадут в мой кильватер?

Она раздалась в бедрах, но по-прежнему похожа на выносливую горную козу, суровую и нескладную вблизи загона, но зато грациозную на кручах. Когда же она наконец появится, отдавая краткие приказания, которые идут от самого сердца: «Улли, ты пойдешь купаться только тогда, когда я скажу: сейчас мы пойдем купаться…», «Папочка, нельзя пялить глаза на посторонних…», «Нырять я не разрешаю, Вольфхен, слышишь? Нырять я не разрешаю».

Но пока что их клан в резиновых сапогах бродит по окрестностям, заходя в Кайтум, Морзум. Сначала они хотят акклиматизироваться — так советовал врач. Они все еще глазеют на крытые камышом крыши фризских домиков. Они все еще показывают друг другу суденышки на горизонте. «Посмотри-ка, вон маяк! Посмотри-ка, реактивный самолет. Посмотри-ка, чайки на разрушенном бункере…»

Едят они, естественно, дары моря: палтусов, камбалу, густеру. Папочка хочет заказать угря; мамочка поправляет его и заказывает треску. Его тянет на мидии, она считает, что сегодня они обойдутся без супа. Детям скармливают по полпорции, и преимущественно окуневого филе — ведь оно без костей. Вкусную и дорогую еду у Кифера они чередуют с едой попроще в пансионе: телячье фрикасе с мучной подболткой. А на десерт — манный пудинг с малиновым сиропом.

Семья быстро освоилась в чужой обстановке. Отдыхают, не ходя в кино. (Папочка и мамочка посылают цветные открытки с чайками и тюленями дедушке и тете Матильде.) Удачный брак. Вечером, прежде чем лечь в постель, она читает… Что она, собственно, читает? (Романы с продолжениями в истрепанных иллюстрированных журналах; Клаузевиц, Шрамм [91] Шрамм, Перси Эрнст (1894–1970) — западногерманский военный историк. и Лиддль-Гарт [92] Лиддль-Гарт, Бэзил Генри (1895–1970) — известный английский историк, писавший популярные книги о войне. давно забыты.)