Сахиб Джамал - Черные розы

— Нет, саиб!

— А намаз? — нахмурил тот брови.

— Свой долг аллаху я отдал в пути, — ответил он.

— Мать знала, что ты ушел в Кабул? — неодобрительно покосясь на «одержимого», продолжал мулла.

— Нет, саиб!

— О, ты нехорошо поступил, сын мой!..

— Аллах простит меня, я не хотел ее огорчать… но так получилось…

Их догнала группа мюридов. Мулла поздоровался со своими учениками, огладил крашенную хной бороду и для их ушей начал читать назидание Надиру:

— Сын мой, вот уже несколько ночей, как ты не мутишь больше наши души.

— Это верно, в Лагмане стало спокойно! — хором подтвердили мюриды.

Польщенный их поддержкой, мулла Башир продолжал проникновенным голосом:

— Истинный мусульманин не должен ни петь, ни танцевать, ни заниматься рисованием. Кто поет, тот пугает ангелов, которые сидят на плечах и записывают все наши хорошие и дурные поступки. Все, все записывают! Певец смущает души людей, рисовальщик совершает величайший грех, на том свете душа его переселится в рисунок, а сам он будет вечно гореть в адском огне.

Надир не слушал Башира и думал только о том, как бы поскорее расстаться с ним.

— Понял, что я говорю?

— Да, саиб.

У мечети мулла Башир на секунду задержался.

— О рабы аллаха, спешите в его дом, я тоже сейчас приду, — сказал он своим ученикам. «Рабы» стаей двинулись в мечеть. Надир и мулла остались наедине.

— Так, значит, в Кабуле ты искал работу? — сверлил юношу глазами мулла. — Кого ты обманываешь?..

Надир встревожился и заколебался. Признаться?.. Сказать правду? Нет, мулла враг… Нельзя раскрывать перед ним свою душу!

— Я никого не обманываю, саиб!

— Никого? И ты это говоришь своему духовному отцу?

— Да, саиб.

— Хорошо, сын мой, я верю тебе, иди! — А сам думал: «Голову твою принесу в жертву аллаху, как это сделал Исмаил со своим сыном Ибрахимом. Только за тебя, дьявола, небо не заступится и не заменит твою голову овечьей!»

Облегченно вздохнув, Надир бросился было бежать. Мулла Башир снова остановил его:

— Ты мне не сказал, нашел ли ты то, что искал?

— Нет, саиб, не нашел.

Наджиб-саиб копошился в саду, а мать его хлопотала возле самовара, когда Надир постучал в ворота.

— Кто там?

— Это я, Надир. Откройте, саиб!

— А, беглец! — донесся со двора обрадованный голос учителя.

В руке Надир держал белый конверт. И как только Наджиб показался у двери, он низко поклонился ему:

— Мир и поклон вам, саиб! — и протянул конверт. — Вот письмо!

Учитель вынул письмо из конверта и пробежал глазами:

«Дорогой и уважаемый Наджиб-саиб! Вы совсем забыли меня, и я пользуюсь случаем напомнить вам о своем существовании. Одновременно беспокою вас просьбой: помогите подателю сего, вашему приятелю Надиру. Не пожалейте вашего красноречия (я знаю вас как пламенного оратора и собеседника) и уговорите садовника дать согласие на отправку его больной дочери к нам в Алиабадскую больницу для оказания ей медицинской помощи. В случае согласия вышлем машину. Крепко жму руку. Мир вашему дому!

Давуд ».

Прочитав письмо, Наджиб поднял глаза на Надира:

— Скажи мне, Надир, честно, почему ты скрыл от меня свои намерения?

По смуглому лицу Надира разлился румянец смущения. Он виновато опустил голову.

— Саиб, я боялся, что вы будете отговаривать меня, и думал, что мама скажет вам…

— Биби не разгласила твоей тайны. Ну, пойдем, расскажи обо всем, что там видел.

Они прошли в глубь двора и сели на ступеньки веранды.

— Ну, как вы считаете, саиб, правильно я поступил? — спросил Надир после того, как рассказал о своих похождениях в Кабуле.

— Ты прав, Надир. За счастье надо бороться!

— И вы поможете мне?

— Непременно! — улыбнулся учитель.

В это время мать Наджиба, хлопотавшая на кухне, вышла во двор и, увидев сына Биби, ахнула.

— Ой, Надир, сохрани тебя аллах!.. Вернулся к своей матери! Как она, бедняжка, убивалась по тебе!..

— Его ждет не только мать… — лукаво заметил учитель.

— Ладно, будет тебе!.. — строго прикрикнула на него старушка и подошла к Надиру. — Как ты похудел! Одни глаза горят. Мальчик мой, разве наше дело думать о любви?! Любовь — палач нашей жизни. Нет, бедному человеку нельзя любить… — И, с секунду помолчав, спросила: — Мать знает, что ты вернулся?

— Нет, — тихо ответил Надир. — Я ее еще не видел.

— Так чего же ты сидишь здесь? Иди успокой ее… Ох, дети, вы не понимаете мук своих матерей!

— Пусть он с дороги отдохнет, попьет чаю, а потом уже и пойдет, — возразил Наджиб-саиб.