Сахиб Джамал - Черные розы

Наджиб говорил и не сводил глаз с садовника. Губы старика беззвучно шевелились, словно моля о пощаде. «Пожалейте меня, — будто говорили они. — Я не враг счастья своей дочери, единственной и последней!»

Но Наджиб безжалостно продолжал:

— Ты живешь в этом доме более тридцати лет, и сам видишь, как все в доме грызутся между собою, ждут не дождутся смерти хозяина, чтобы поделить его богатства и жить, как им заблагорассудится. Кому тогда понадобится твоя Амаль? Да Гюльшан из мести за Надира сотрет ее с лица земли…

— Мулла Башир — божественный человек. А он тоже одобряет этот брак, — робко возразил Саид.

— Мулла Башир! Тебе ли не знать его? — Учитель взял Саида за плечо, притянул поближе к себе. — Пойми, что любовь Надира — это клад, которому нет цены. Как горный источник, она свежа и прозрачна. А ты собственной рукой хочешь разбить чашу их чистой любви, и Амаль умрет. Понимаешь ли ты это?

Саиду стало душно. И сердцем и разумом он чувствовал и догадывался, что учитель говорит истину. Юный кочевник — живое олицетворение бескорыстной любви. Но как найти в себе мужество сказать Азиз-хану «нет»?

— Гулам-саиб, клянусь небом и землей, — повернулся Наджиб к лекарю. — Если бы я имел дочь в сто раз красивее Амаль, и тогда, ни на минуту не задумываясь, отдал бы ее Надиру, а не какому-нибудь наследному принцу.

— Да, да, — согласился лекарь. — Таким парням, как сын Биби, нет цены… Они смеются над самой смертью. Да Надир и никому не уступит Амаль. Он добьется своего даже ценою жизни!

Оказавшись невольной слушательницей разговора отца с Наджиб-саибом, Амаль была на седьмом небе от счастья. Ее Надир имеет верных сторонников, а это уже половина победы! Но где же это он сам запропастился? И почему вот уже третий день не слышно его песен? Непонятно и поведение Биби — даже ни словом не обмолвилась о Надире! «Мой заботливый, мой хороший друг! Как я счастлива, что ты поселился в моем сердце, всей душой полюбила тебя! Но где же ты, мой любимый! — мысленно обращалась она к своему возлюбленному. — Аллах, хоть бы скорее пришла Биби! Теперь буду есть все, что она приносит, — пообещала она самой себе. — Надо набираться сил, скорей поправиться. Кто знает — может, придется еще бежать с ним! Надо во что бы то ни стало стать на ноги».

Амаль поднялась и, опираясь руками о стену, попыталась ходить. Но, сделав несколько шагов, остановилась. Послышались чьи-то шаги. «Это он, — забилось в волнении ее сердце. Вокруг опять стало тихо, и никто не появлялся. — О аллах, осчастливь меня еще раз блаженными минутами! Дай ему отвагу, пусть он прибежит сюда. О небо, сделай это для меня, я очень прошу тебя!»

Но беспомощное небо молчало, а Надир не приходил. И она вернулась на свою постель. Медленно-медленно потянулось время. Наконец явился отец, а за ним пришла и Биби.

— Ох, смертельно устала! — сказала она, ставя тарелку с ужином у постели Амаль. — Кушай — это не с ханского стола. Повариха Хадиджа приготовила для тебя кусочек вареного цыпленка в бульоне. Наказала передать тебе: если ты это не съешь, выдадим замуж за Азиз-хана.

Амаль против воли рассмеялась.

— Ну, давайте, где ваш цыпленок? — принялась она шарить руками.

Биби пододвинула ей тарелку.

— Я съем все, но только с одним условием, — сказала Амаль и наклонилась к Биби. — Вы, тетя Биби, завтра же встретитесь с Надиром. Я хочу, чтобы вы поблагодарили его за его заботу обо мне. И передайте ему: пусть продолжает радовать меня своими песнями, его песни — лучшее лекарство для меня.

Биби вздохнула: «Где-то теперь он, мой сынок?» — и громко сказала:

— Амаль, ты должна кушать как можно больше. Одним чаем да сухим хлебом не прогонишь болезнь. Ты очень похудела, тебе надо обязательно набраться сил, поправиться.

— Все, все буду есть, тетя Биби, не волнуйтесь. А Надиру так и скажите: теперь, мол, Амаль ест все, чтобы скорей поправиться. Хорошо?

Саид лежал во дворе и не видел, с каким аппетитом его дочь уничтожала ужин, запивая его сладким шербетом. А Биби, глядя на Амаль, радовалась: «Слава аллаху, теперь все пойдет на поправку! — думала она. — Ах, если бы Надир нашел в Кабуле удачу!»

Биби убрала посуду, вышла во двор и шепнула Саиду:

— Помолись всем богам и благодари Наджиб-саиба и лекаря. Они словно подменили девушку: она очень хорошо поела.

— Дай бог, дай бог!.. — прошептал Саид. — Сердце обливается кровью, как посмотрю на нее. Одни только глаза и остались…

— Ну, спокойной ночи, пойду к ней, да и ты, видно, устал порядком.