Сахиб Джамал - Черные розы

Азиз-хан и мулла Башир в непринужденных позах сидели на матрасиках, покрытых зеленым плюшем. Тут же у порога, подогнув под себя ноги и не зная, куда деваться от смущения, расположился Саид.

Молодой слуга подавал господам чай, приносил еду, раздувал уголек в головке кальяна.

Такого чая, которым угощал Саида Азиз-хан, он никогда не пил. По аромату, вкусу и цвету ему не было равного в Лагмане. Чай этот заваривали по букету, придуманному самим ханом. Туда входило несколько сортов чая: цейлонский, индийский, китайский, персидский. Неторопливо глотая густо-янтарный напиток, Азиз-хан время от времени бросал острый взгляд на своего садовника: «Неужели ты не понимаешь, — думал он, — что со мной тебе не тягаться? Ведь сомну я тебя, как коршун цыпленка!»

Азиз-хан показывал мулле орнамент на потолке террасы, восхищался работой гератских умельцев. Саид молчал. Он вслед за хозяином поднимал глаза на потолок, но перед ним все краски смешивались, а круги и квадратики орнаментов сливались в нечто неопределенное. Ему было не до потолка. Амаль больна, слезы не просыхают у нее на лице, а хан и мулла уговаривают его готовиться к свадьбе!

По знаку хозяина слуга поставил перед Саидом новую чашку ароматного, крепкого чая, отошел и, скрестив руки у пояса, встал у порога и замер.

— Чай остынет, Саид, пей, брат мой, и решайся… — проговорил хан ласково.

— Чего ему решать? — вмешался мулла. — За него решил сам аллах! Не так ли, Саид?

— Кажется, так, саиб…

— Не кажется, а совершенно верно. Пусть дочь сопротивляется, она женщина, неразумное существо, с нею надо считаться не больше, чем с маленьким ребенком.

Саид в замешательстве взял чашку с чаем, глотнул и снова поставил на ковер.

— Саиб, подождем еще немного, — сдержанно ответил он, умоляюще глядя на своего повелителя. — Правда, с тех пор, как вы сделали ваше милостивое предложение, прошло немало времени. Но, может быть, с помощью всевышнего она все-таки образумится, оставит мысли о Надире и сама даст вам согласие.

— Не напоминайте мне об этом бродяге! — оборвал его хан. — Я прикажу прогнать его из Лагмана!

— Все в ваших руках, хан-саиб…

— Следует, следует, — поддержал мулла Башир. — Он здесь мутит людей своими песнями.

Саид умолк. Зная его нрав, Азиз-хан смягчился.

— Саид, ты отец и к тому же истинный мусульманин и должен оценить мой хлеб и соль… Я хочу для тебя только добра. Девушек немало на свете, ты сам понимаешь, любая не откажет мне… А я хочу только Амаль! Я привык к ней, к ее чтению корана, смеху и слезам… Пусть поплачет, слезы не будут меня тяготить. Поплачет — и успокоится. Не будь она твоей дочерью, я решил бы дело проще. Но так и быть, из уважения к тебе и своей любви к ней я согласен подождать еще немного. Но помни: если в конце концов будет не по-моему, пеняй тогда на себя… Клянусь аллахом, я вас не пощажу!..

— Что вы, что вы, хан-саиб! Наш Саид не допустит этого. Он разумный человек и понимает, что лучшего от судьбы ему не дождаться, — поспешил заверить мулла Башир.

— Можешь идти! — разрешил Азиз-хан.

Саид, не помня себя, поднялся и молча покинул террасу. Почти бегом спустился он со ступенек. Обида на хана как удав схватила его за горло. Он шел по саду, словно обезумевший, ничего не видя, ни на кого не обращая внимания. Не заметил он и Наджиб-саиба с лекарем Гуламом, которых только что обогнал.

— Мы к вам, дорогой Саид! — окликнул его Гулам.

Саид остановился. От душившей его злобы он не смог, как всегда, учтиво ответить на их приветствие и только сухо кивнул головой.

— Что, уж не хуже ли Амаль? — спросил обеспокоенно учитель.

— Нет, нет. Мне стало тесно в этом саду! — ответил Саид с дрожью в голосе. Учитель и лекарь переглянулись. — Хан-саиб торопит со свадьбой и грозит… Хотя он и согласился отложить свадьбу еще на несколько дней.

— Ага, согласился! — торжествующе воскликнул лекарь.

— А что остается ему делать!.. Хан-саиб не глупый человек и знает, что такой орех не так-то легко разгрызть, — заметил учитель и, посмотрев на Саида, спросил: — Не так ли?

Садовник покраснел. Почему аллах не послал ему сына?! Тогда он не знал бы унижений, которые ему приходится сейчас испытывать! Горячо любя дочь, Саид никогда не пытался проникнуть в ее душевный мир. И даже мысли не допускал, что она может когда-нибудь полюбить. Он и теперь не догадывался, что любовь ярким факелом освещает душу его дочери. Не знал он, что Надир приходил к ней и она благодарит судьбу за эту встречу.