Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

- И очень богат, - прибавила Мадзя.

- И что они снова расстались, - продолжала панна Говард.

- Все знаю.

- От кого? Наверно, от Марты. Вот сплетница! Пять минут не выдержит, выболтает.

- Но она умоляла меня хранить все в тайне, - сказала Мадзя.

- Стало быть, мне незачем рассказывать вам подробности, но... Послушайте, панна Магдалена... - поднимая руку, вдохновенно произнесла панна Говард.

В эту минуту в дверь постучались и послышался голос Станислава:

- Пани начальница просит к себе панну Бжескую. Почта пришла.

- Сейчас иду, - крикнула Мадзя. - Наверно, письмо от мамы.

- Послушайте, панна Магдалена, - повторила панна Говард, пригвоздив ее взглядом к месту. - Жизнь пани Ляттер - это новое доказательство того, каким проклятием является брак для независимой женщины.

- Ну конечно!.. Может, я на праздники поеду? - прошептала в сторону Мадзя.

- Ибо пани Ляттер, - продолжала панна Говард, - первая у нас эмансипированная женщина. Она трудилась, распоряжалась, она делала состояние, как мужчина.

- Любопытно знать... - ерзая на стуле, перебила ее Мадзя.

- Да, она была первая эмансипированная, первая независимая женщина, - с жаром декламировала панна Говард. - И если сегодня она несчастна, то только из-за мужа...

- О да, разумеется! Любопытно знать...

- Муж отравлял ей часы труда, муж не давал ей сомкнуть глаз, муж, совершив преступление, замарал ее имя, муж, хоть его и не было здесь, промотал ее состояние...

В дверь снова постучались.

- Мне надо идти, - сказала Мадзя, срываясь с места.

- Идите, панна Магдалена. Но помните, если пани Ляттер, это высшее существо, эту женщину будущего, постигнет ужасная катастрофа...

Мадзя затрепетала.

- Сохрани бог! - прошептала она.

- Да, если ее постигнет ужасное несчастье, то повинен в этом будет ее муж. Ибо муж для независимой женщины...

Мадзя уже выбежала из комнаты, торопясь к пани Ляттер.

"Письмо от мамы! Письмо от мамы! - думала она, перепрыгивая через ступеньки. - А вдруг мама велит приехать на праздники? Ах, как было бы хорошо, мне так страшно оставаться здесь... Бедняжка пани Ляттер с этим своим мужем..."

Она влетела в кабинет и застала начальницу за письменным столом с письмом в руке.

- Ах, Мадзя, как тебя долго приходится ждать! - сердито произнесла пани Ляттер.

Мадзя вспыхнула и побледнела.

- Я опоздала, - сказала она в испуге. - Письмо, наверно, от мамы...

Пани Ляттер нетерпеливо махнула рукой.

- Письмо от Ады Сольской. Не отпирайся. Штамп венецианский, и адрес написан ее рукой.

Мадзя удивилась.

- Я вот о чем хочу тебя попросить, - сказала начальница, - позволь мне прочесть при тебе это письмо... Да ты не волнуйся, - прибавила она, взглянув на Мадзю. - Какой ты ребенок! Я хочу прочесть письмо потому, что от Эленки уже больше недели нет никаких вестей и я беспокоюсь... Ах, как они все меня терзают... Да ты сама прочти, только вслух. Вот нож, вскрой конверт. У тебя руки дрожат! Ребенок! Ребенок! Ну, читай же наконец!

Начальница ошеломила ее своим нетерпением, и Мадзя начала читать, ничего не понимая:

- "Дорогая моя, моя единственная, - писала панна Сольская, - в эту минуту я хотела бы обнять тебя, вас всех, весь мир. Представь себе, какое счастье: Стефек вчера уехал из Венеции, шепнув мне на прощание, что он излечился, а Эля смеялась, узнав об его отъезде! Даже в эту минуту я вижу из окна, как она, окруженная молодыми людьми, катается по Большому каналу с семьей Л. и с барышнями О. Они едут на трех гондолах, а шум подняли такой, точно плывет турецкий флот. Ах, Мадзя..."

Мадзя прервала чтение и посмотрела на начальницу, которая неподвижно сидела за столом.

- Дай-ка мне, - жестко сказала пани Ляттер, вырывая у Мадзи из рук письмо. Раза два она пробежала начало, затем скомкала письмо и хлопнула им по письменному столу.

- Ах, негодяйки! - прошипела она. - Одна убивает меня, а другая этому радуется! Мозг ли у меня вырвали, - крикнула она, - или злой дух вырвал у людей человеческие сердца и вложил им в грудь сердца тигров?..

- Не дать ли вам... - начала девушка.

- Чего?

- Вы так переменились в лице... я дам вам стакан воды, - дрожа всем телом, сказала Мадзя.

- Ах ты, глупенькая девочка! - вспылила пани Ляттер. - Я узнаю, что Сольский оставил Элену, а она в эту минуту угощает меня водой! Негодяй он! А впрочем, чего ему быть лучше моей дочери? Она - чудовище, она! Я ее воспитала, нет, я взлелеяла ее на свою беду, пожертвовала ради нее состоянием, а она, как она платит мне за это? Губит себя, губит будущность брата, а меня вынуждает броситься к ногам человека, которого я презираю и ненавижу, как никого в мире! Ну, что ты на меня смотришь? - спросила она.