Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

- Ах, так вот оно в чем заковыка! - прервала его панна Марта. Молодой, красивый муж, а жена старше его... Да, это худо! Бедная жена надорвалась в работе, а он красавец и богач! Прохвосты эти мужчины!

- Только, панна Марта, никому ни слова, а то как бы и мне не было худо! - пригрозил ей пальцем Станислав.

Он с торжествующим видом собрался уходить, но тут панна Марта, которую рассердило это предостережение, схватила его за плечи и вытолкала вон.

Через четверть часа панна Марта, как кошка, прокралась наверх. Она искала Мадзю, но вместо Мадзи наткнулась на панну Говард; схватив учительницу за руку, она затащила ее в пустой класс и зашептала:

- Знаете, что случилось? Только поклянитесь, что никому не скажете! прибавила она, поднимая вверх палец. - Ляттер вернулся!

- Какой Ляттер?

- Ляттер, муж начальницы.

- Да ведь он давно умер.

- Давно, давно, он в тюрьме сидел.

- Что? Что?

- Он в тюрьме был, - прошептала панна Марта. - А какой красавец! Ах, панна Клара, как бог, как Наполион!

- Какой Наполеон?

- Ну, тот, который бог красоты... А какой богач! Станиславу дал два... да нет, что я говорю, - три, а может, и больше золотых по десять марок. Миллионер!

- Откуда он взял их? - пожимая плечами, спросила панна Говард.

- Да за них, верно, и в тюрьме сидел.

- Он здесь?

- Пошел в полицию, но он вернется.

- И будет ночевать здесь? - понизив голос, допытывалась панна Говард.

- Да, уж если у него здесь жена, так в гостинице ночевать не будет.

Панна Говард схватилась за голову.

- Я сейчас же уйду отсюда! Красавец мужчина, сидел в тюрьме и хочет здесь ночевать! Нет, ни за что на свете...

- Помилуйте, панна Клара! - умоляла перепуганная хозяйка. - Что вы делаете? Я же сказала вам под большим секретом, это же такая тайна, страшно подумать!

- А мне до этого какое дело? - рассвирепела панна Говард. - Красавец и... сидел в тюрьме. Хороша была бы я завтра! Ведь такой человек способен на все.

- Погодите, панна Клара, погодите! - шептала хозяйка. - Так и быть, я вам все открою. Он не будет здесь ночевать, он ненавидит пани Ляттер. Не успел прийти, как они тут же поссорились, и пани начальница плакала навзрыд. Ничего у них не выйдет, она его на порог не пустит. Они, может, никогда уж и не увидятся...

Панна Говард затрясла головой.

- Ну, - сказала она, - так надо ли женщинам выходить замуж? И зачем ей это понадобилось? Столько лет труда и рабства! Столько лет прожить без мужа, а вернулся он, так тоже оставаться одинокой! Ох, уж эти мне браки! Я давно заметила, что с нею неладно: бледна, задумчива, вяла... Что же тут удивительного, если она ждала такого подарочка... Я должна спасти несчастную!

- Ради всего святого, - простонала панна Марта, - ничего не говорите!

Она схватила панну Говард за руки и толкала ее к оконной нише, словно намереваясь вышвырнуть на улицу.

- Надоели вы мне! - прошипела, вырываясь, учительница. - Ясное дело, я и виду не подам, что знаю о возвращении мужа. Я только заставлю ее очнуться, пробужу у нее опять интерес к пансиону, втяну в работу.

- Да какой же у нас сейчас пансион? - прервала ее хозяйка. - Большая часть учениц уже разъехались на праздники, остальные уедут послезавтра! Какая же с ними работа?

Панна Говард в негодовании подняла голову.

- Что вы болтаете, панна Марта? - сказала она. - По-вашему, в пансионе нечего делать? Я погибаю от работы с этими десятью козами, а пани Ляттер нечего будет делать? А ведь я гораздо энергичней...

Кто-то показался в коридоре, и обе разбежались. Хозяйка стала искать Мадзю, а панна Говард раздумывать о том, как вывести пани Ляттер из состояния апатии.

"Займется опять девочками, делами, как я, позабудет и красавца мужа, говорила она себе. - Теперь я понимаю, почему эта несчастная была так непоследовательна. Конечно же, она боялась, что вернется муж! Да! Я знаю теперь, почему ей грозит банкротство. Все деньги, которые бедная раба добывала тяжелым трудом, ей приходилось отсылать в тюрьму своему господину. И вот он, негодяй, богат, а ей нечем заплатить за помещение. Таковы преимущества брака!"

Глава двадцать седьмая

Вести о дочери

Около восьми часов вечера панна Говард позвала к себе Мадзю. Она усадила ее на стул, сама села спиной к лампе, скрестила на груди руки и, уставившись в пространство белесыми глазами, сказала как будто равнодушным тоном:

- Ну, панна Магдалена, о начальнице знаете?

- Знаю, - в замешательстве ответила Мадзя.

- Что муж вернулся?

- Да.

- Что он красавец, что сидел в тюрьме...