Алексей Резник - Гробы спасения

Что означали два слова «реинкарнационные корпускулы», невежественный Ефремов не знал и после окончания разговора с Кобзевым невозможность вспомнить или, хотя бы, угадать значение таинственных слов, довело его до состояния полного неистовства. Помаявшись таким образом с полчаса, Павел Васильевич решил победить неистовство с помощью коньяку, что ему легко удалось сделать – неистовство захлебнулось и камнем пошло ко дну в полу-литре ароматного сорокаградусного напитка…

А Сергей Николаевич положив телефонную трубку, и прервав, тем самым, сделавшийся неинтересным ему разговор с Ефремовым, стоял с пол-минуты в некоторой нерешительности, рассеянно глядя через окно-стену кабинета на белую кипень зацветших Гробовых Деревьев, мягко переливавшуюся под светом полной луны нежными жемчужными оттенками, а затем повторив вполголоса: «Да – Бог начинает возвращать свою собственность!», широкими энергичными шагами пересек кабинет и открыл, стоявший в углу сейф. Из сейфа Сергей Николаевич достал небольшой полиэтиленовый пакетик с сохранившимися в нем десятком серебристых семян и, немного подумав, опустил его в нагрудный карман рубашки. Затем Сергей Николаевич вышел из кабинета.

Он поднялся по винтовой лесенке на крышу главного административного корпуса «X. Y. Z.», возвышавшимся над островом Гробовых Деревьев на добрую сотню метров и подошел к самому краю крыши, чтобы полюбоваться напоследок творением рук своих – потрясающим по красоте видом древесных плантаций. Он знал, что в административном здании, как и на всем острове нет сейчас ни души – последняя группа сотрудников была эвакуирована полчаса назад на материк и поэтому полностью отдался давно не испытываемому восторгу соития своего полного одиночества с трансцедентальными тишиной и величием Сада Бессмертия, приготовившегося кануть в неведомое, в какой-то другой, по всей видимости, свой родной, непостижимый для ограниченного человеческого рассудка, волшебный праздничный мир, где не было места смерти, безнадежной глубокой тоске, гниению и тлену.

Порыв свежего ветра прилетел из океанских просторов, взлохматив густую шевелюру на голове Кобзева, заставив его оторвать взгляд от Деревьев, чтобы взглянуть на уходившую в беспредельность поверхность океана, романтично посеребренную луной. Но он знал, что луна скоро закроется грозовыми тучами и через несколько минут на Остров Райского Сада обрушится чудовищный по силе ураган. А потом, в чем Кобзев нисколько не сомневался, на дне океана, недалеко от Острова или прямо под Островом расколется земная кора, и Остров исчезнет под океанскими волнами и океан, разумеется, в этом винить будет нельзя. Медлить было некогда. Он развернулся и пошел к личному вертолету, серебристым силуэтом, неподвижно замершим в центре крыши, давно уже переоборудованным под взлетную площадку. В багажном отсеке вертолета стояли два Чудо-Гроба, один – для него, Сергея Николаевича, другой для некоей Адель – длинноногой, синеглазой, пышногрудой блондинки, ожидавшей его в Сиднейском особняке. Он вдруг неожиданно задумался об Адель и о том, что в жизни все-таки нельзя всего предугадать, и она порой преподносит удивительнейшие сюрпризы. Взять хотя бы историю появления на его горизонте той же самой Адели…

В течение пяти лет он был свято предан трагически погибшей Шиарге и никогда не думал, что после ее воскрешения, сопровождавшегося таким пленительным прощанием, его серьезно сможет привязать к себе хоть какая-нибудь женщина. Но вот же случилось невероятное – однажды на большом показе женских моделей одежды он увидел настоящее совершенство человеческой фигуры и лица в женском облике – профессиональную двадцатипятилетнюю манекенщицу Адель. Его еще поразили тогда ее громадные глаза миндалевидной формы и удивительного фиалкового цвета… но печальный и бесконечно милый образ маленькой Шиарги все равно затмил даже такую сверкающую и потрясающую красоту, и он уже почти забыл о фиалкоглазой манекенщице, как вдруг через пять дней после памятного показа она позвонила ему сама в рабочий офис, так толком и не сумев объяснить: кто ей дал сверхзасекреченный рабочий телефон самого Кобзева. Адель попросила Сергея Николаевича о личной встрече, чтобы поговорить на какую-то важную тему. Что самое странное, он не колеблясь, согласился и сам назначил определенный час в одном из известных сиднейских приморских ресторанов. В течении ужина Адель как-то незаметно пленила миллиардера не столько своей роскошной красотой, сколько удивительной душевной чистотой и какой-то невероятной, почти болезненной застенчивостью. Он понял, что Адель не относится к категории охотниц за богатыми женихами, и с того вечера они больше не расставались…