Владимир Кожевников - Забытый. Литва

Почему же они веселятся? Что тут не так? Или опять подвох какой-то, и в самый неподходящий момент Орден снова выпустит ногти, на сей раз без промаха?!.

«Надо поспрошать... Отца, монаха... И этого... »черненького».

— Гаврюха!

— Я, князь!

— Найди-ка ты мне того, «черненького», кто посоветовал нам барона убить.

— Ох... Я его и в лицо-то как следует не запомнил... Как хоть его зовут?

— Да черт его знает!

— А как же?

— Да ну как-нибудь! Найди кого-нибудь, кто по-литовски или по-русски понимает, поищи слугу, что прислуживал мне перед судом. Только лишнего не ляпни... Про совет его или что...

— Ну что ты, князь!

— Ну давай! — а сам принимается искать отца и монаха. Отцову келью ему указали сразу. Войдя, Дмитрий какое-то время не мог найти, что сказать, так озадачил его вид отца. Кориат сидел за столом, лицом к двери, в обществе Леонарда и Байгарда, и был настолько пьян, как Дмитрий и представить себе не мог, и вдобавок (может, в зависимости от выпитого, а может, от пережитого) невероятно взвинчен, почти в истерике.

Пил, видно, он один, потому что советники сидели тихо, смотрели грустно и ни на какие выходки Кориата не реагировали.

А он то похохатывал, то тер ладонями лицо, то всколачивал и приглаживал волосы и без перерыва вскрикивал:

— Вот мы их как! Не лыком шиты! Мы и зашибить можем! И до смерти... Вот так вот! И кто!! Митька мой! Кровинушка моя! — а увидев сына, поднялся и распахнул руки:

— Вот он! Вот он, мой герой! Сын!! Иди... — И вдруг скривился, схватился за грудь и начал заваливаться на бок. Леонард вскочил, поддержал, усадил на прежнее место, но князь все валился, тогда Леонард уложил его на лавку, расстегнул кафтан, сунул руку в кувшин с водой, а потом под рубаху, на грудь князю. Тот то ли с мукой, то ли с облегчением длинно и громко выдохнул:

— О-о-о-охх!

Байгард недовольно смотрел на Дмитрия:

— Пошел бы ты, князь... К себе. Видишь, как отец радуется. Опасаемся, как бы он от радости не чокнулся или того хуже — в ящик не сыграл.

— Да я что, — растерялся Дмитрий. — Я только спросить хотел... Откуда же я знал? Конечно... — и он поворачивается уходить.

— Ты прости, князь, — оправдывается Байгард. — Нам ведь на прием сегодня вечером... Ты знаешь?

— Нет!

— Ай-ай-ай! Ну и подручники у нас, головы бы им поотрывать. Так вот — ты готовься. Парадный костюм. При оружии! Все помощники, каких считаешь нужными, тоже чтоб при полном параде. К трем часам по полуночи. Я зайду часа за два, проверю, уточню, а ты позаботься там обо всем, распорядись. А то нам, видишь, к тому времени главу посольства на ноги поставить надо.

— Да разве ж это возможно?! — ужасается Дмитрий.

— Если очень постараться, — лицо Байгарда у углов рта покрывается морщинами, что означает улыбку, — то можно. Ты что спросить-то хотел?

Кориат корчится на скамье, скребет грудь, но когда Леонард дает ему что-то хлебнуть, успокаивается, вытягивается и мгновенно засыпает.

— Я отца спросить хотел... Может, и вы скажете... Чего это у них так весело? Радуются как будто... Ведь знатного барона ухлопали. И кто?

Иностранцы, с которыми вечная вражда... А они улыбаются, поздравляют... Что, так законы рыцарства уважают?

— Да ну, — Леонард отходит от Кориата, — наплевать им на законы рыцарства! Видел я таких поединков уже не один. Как только посольство, так задирают, всегда какая-нибудь пакость. А поединок... Если б ты убил важного для Магистра человека, нужного или любимого, ты бы, пожалуй, теперь уже в клетке сидел. Да и все посольство могло загреметь... Нет! Тут что-то... Похоже, чем-то ты им угодил, помог! Не знаю пока — чем, но угодил, несомненно. Попозже узнаем. Даже вот на этом приеме, наверно. Пьянка будет большая, чувствую. Так что ты перед тем, как идти, кусок масла съешь, чем больше, тем лучше.

— Зачем?

— Чтоб не опьянеть.

— Да я не пью! Я вовсе пить не буду!

— Нельзя! Обидеть можешь! И на новую неприятность нарваться. Зачем судьбу испытывать? И так нам по твоей милости досталось... Видишь вон, с отцом что?..

— А что? Нажрался с радости, да и все.

— Да что ты говоришь?! А ты видел — его во время боя с балкона унесли?! — взрывается Леонард.

— Да... Во время боя ему, конечно, только и дел было, что на балкон смотреть, — невозмутимо вставляет Байгард.

Дмитрий фыркает, а Леонард смущается:

— Ну не на балкон... Ну так пусть знает! А монаха видел?

— Не-ет...

— Так посмотри пойди! А нам каково было?!

— Можно подумать, нам было страшней, чем ему, — снова невозмутимо вставляет Байгард.