Александр Дюма - Сальватор

Если из этой ложи перевести взгляд на ложи партера, то можно было легко увидеть по поведению тех, кто там сидел, что они были не меньше заинтересованы в успехе дебютантки.

Действительно, там сидели молодожены: Жюстен и Мина, которые всячески старались успокоить старика Мюллера, чье сердце бешено колотилось при мысли о том, что французская публика не сможет поддержать успех его ученицы.

В соседней с ними ложе (что за очаровательная парочка!) сидели Сальватор и Фрагола. Они представляли собой безмятежную любовь, на горизонте которой не было ни облачка страха, счастье двоих, свежее, как первая любовь, и такое же сильное и прочное, как любовь последняя.

Напротив этих двух лож сидели два человека, которые не привлекали к себе внимание присутствующих в зале и не испытывали ни малейшего желания, чтобы на них глазели. Мы имеем в виду Жана Робера и госпожу де Моранд. Если, дорогие читатели-мужчины, вам доводилось провести два часа в темной ложе наедине с любимой вами женщиной, глядя в ее прекрасные глаза и слушая прекрасную музыку, а вам, дорогие читательницы, случалось, воспользовавшись уединением, сидеть тет-а-тет, хотя и на людях, но в полной безопасности, наслаждаться сокровищами сердца и ума вашего возлюбленного, то вы, несомненно, поймете, как провели этот вечер наш приятель Жан Робер и госпожа де Моранд.

А если мы упомянем еще и о том, что в ложе рядом с оркестровой ямой, одинокий, как пария, сидел, философски нюхая табак для того, очевидно, чтобы утешить себя за одиночество и за людскую неблагодарность, господин Жакаль, то это будет полный список всех тех актеров, которые исполняли основные роли в этой драме.

Успех Кармелиты (или скорее Коломбы, поскольку с того самого дня за ней прочно закрепилось это имя) превзошел даже самые смелые ожидания. Никогда до нее ни одна из великих певиц прошлого: ни Паста, ни Паццарони, ни Менвьель, ни Каталани, ни Малибрам, ни певицы нашего времени, такие как Полина Виардо или Фреццолини – не слышали, чтобы зал взрывался более восторженными криками «браво» и более бурными аплодисментами.

Романс же последнего акта

был трижды исполнен на «бис». Можно было подумать, что зрители не желали покидать зал. Так захватил их всех и увлек голос Коломбы.

Ее вызывали десять раз. Мужчины радостно кричали ей что-то, женщины бросали к ее ногам букеты цветов и венки.

Тысяча человек ждали ее у выхода из театра для того, чтобы поздравить, увидеть вблизи и попытаться, если повезет, прикоснуться к складкам одежды этой прекрасной и печальной девушки, ставшей, казалось, самим воплощением расплывчатого и неопределенного понятия искусства.

Среди тех, кто ожидал ее у выхода, был и плачущий от радости старый Мюллер.

Она сразу же увидела его в толпе. Подойдя к старику, не обращая внимания на восторг окруживших ее людей, она спросила его:

– Учитель, довольны ли вы мной?

– Ты поешь эту музыку так, как указывает Господь Бог, и так, как написал ее Вебер, девочка моя, – произнес старый учитель, снимая с головы шляпу. – То есть безукоризненно!

Этот простой и уважительный знак восхищения со стороны старика пением девушки был прекрасно понят и оценен толпой. Все снимали шляпы и склонялись, когда она проходила мимо.

А она, взяв своего старого учителя под руку, исчезла, говоря:

– Ну почему, Коломбан, вместо того, чтобы умереть самому, ты не задушил меня, как Отелло Дездемону?!

Тем из читателей, кого смогли заинтересовать второстепенные или эпизодические персонажи нашей истории, мы, прежде чем закрыть книгу, дадим короткую, но исчерпывающую информацию о том, как сложилась судьба этих людей.

Жан Торо (слава силе!) окончательно порвал с мадемуазель Фифиной и с ее творениями. Он стал владельцем сада без деревьев в Коломбе.

Его прежняя подружка однажды вечером после карнавала, спускаясь с Куртиля, оступилась и очень неудачно упала. Ее немедленно доставили в госпиталь Сен-Луи, где она и умерла спустя несколько дней после карнавала.

Фафиу, соперник Жана Торо, женился на Коломбине из театра Галилея Коперника. Они втроем поступили в один из театров на бульварах, где к ним пришел огромный успех. Говорили, что один из них, господин Галилей Коперник, стал известен под именем Бутена, а другой, вечно молодой Фафиу, под именем Кольбрена.

Туссен Лувертюр поступил на работу на один из заводов по переработке газа и через пять лет стал мастером на нем.