Александр Дюма - Ущелье дьявола

– А Гретхен? – внезапно спросил ее барон.

Христина вздрогнула.

– Гретхен! Гретхен что-то не показывается никому. Она и всегда была дикая, а теперь стала совсем угрюмая. Раньше была козой, а теперь сделалась ланью. Кажется, всякое соприкосновение с человеческими существами стало для нее невыносимым. Чтобы не водить самой в замок козу, которая кормит Вильгельма, она оставила ее здесь. Коза теперь живет в замке, и наши люди ухаживают за ней. Люди из Ландека, которым случалось заговаривать с Гретхен, уверяют, что она помутилась разумом. Я сама раз пять или шесть ходила к ее хижинке, чтобы повидаться с ней, стучалась и звала ее, но ни разу не добилась ответа. Иной раз я видела ее издали, но каждый раз, заприметив меня, она убегает в лес.

– Это странно! Я сам прибыл сюда всего полчаса назад, и Гретхен первая подошла ко мне и очень долго говорила со мной.

– Что же она вам сказала?

– Все. О злодействе Самуила, обо всех его планах. Он выстроил этот замок. Он может сюда проникнуть, когда хочет. И он виделся с тобой, Христина, не вне замка, а здесь, в замке. Ты не сказала мне всю правду.

Печальная улыбка скользнула по губам Христины. Но она не стала оправдываться. Барон, одолеваемый волнением, встал с места и стал прохаживаться по комнате.

– Я повидаюсь с Самуилом, – сказал он, – и поговорю с ним. Вот только мне нужно сначала увидеться с Юлиусом. А затем я сегодня же вечером поеду в Гейдельберг.

– Извините, папа, – прервала его Христина, – я попрошу вас поразмыслить, прежде чем это сделать. Ведь я вам сказала, что этот человек вот уже два месяца как оставил нас в покое. Благоразумно ли злить его? Это все равно что ударить спящего тигра…

– Скажи, Христина, у тебя есть какие-нибудь особенные причины опасаться такого шага?

Христина смутилась и покраснела.

– Мужчины со своей странной подозрительностью не могут понять, что такое женский стыд, – пробормотала она. – Если вы хотите видеть Самуила, барон, то вам нет необходимости ехать в Гейдельберг и откладывать до вечера.

И Христина подошла к панно, на которое ей указал Самуил, и нажала на державу.

– Что ты делаешь, Христина? – воскликнул барон.

– Разве я не сказала вам, папа, что Самуил Гельб дал мне клятву явиться передо мной не иначе как по этому сигналу? Ну вот, вам нужно его видеть, и я зову его. – И, вся трепеща от страха и гордости, она нажала на кнопку.

Кнопка вдавилась, потом внезапно отскочила обратно, не успела Христина убрать палец. Она невольно отступила, смущенная и бледная, словно сам Самуил вдруг появился перед ней. Она с дрожью смотрела на деревянные украшения стен, не зная, откуда он появится. Ей казалось, что он выскочит сразу со всех сторон. За дубовыми украшениями стен ей слышались тысячи шагов. Но стена оставалась немой и неподвижной.

– Никто не идет, – покачал головой барон спустя две-три минуты.

– Подождите немного, – сказала Христина.

Все еще трепеща, она села и стала смотреть на стену. Но прошло около четверти часа, а ничего не происходило.

– Христина, тебе это либо приснилось, либо он солгал! – сказал барон.

Христина, вся сияющая, встала с места и глубоко вздохнула.

– В самом деле, вы, кажется, правы, папа! – воскликнула она. – Я совсем рехнулась. Как можно до такой степени трусить! Как могла я поверить, что Самуил пройдет сквозь стену? Нет, конечно, он не придет. Он просто сказал это, чтобы поразить мое воображение, чтобы убедить меня в том, что он всегда тут, рядом со мной, чтобы я постоянно ощущала его около себя, чем бы я ни занималась, вообще для того, чтобы я каждую минуту думала о нем. Он, разумеется, рассчитывал на то, что я никогда не позову его, а теперь вся его ложь и вскрылась! О боже, как я рада! Благодарю вас, папа, за то, что вы меня надоумили!

– Ты доброе и чистое создание, дитя мое, – сказал тронутый барон, взяв ее за руки. – Если я, сам того не желая, обидел тебя, прости меня.

– О, папа!..

В эту минуту слуги, которых Христина посылала за Юлиусом, вернулись и сказали, что они обошли весь лес, но нигде его не встретили.

– А в котором часу Юлиус обычно возвращается с охоты? – спросил барон.

– К вечеру, часов около шести, – ответила Христина.

– Значит, надо ждать еще два или три часа, – сказал барон. – Придется потерять целый день… Жаль… Но ничего не поделаешь. Дай мне, пожалуйста, бумагу, перо и чернила. Мне надо кое-что написать. Как только Юлиус вернется, сейчас же дай мне знать.