Александр Дюма - Ущелье дьявола

– У входа во дворец принца-примаса [15]. Император остановится там, чтобы позавтракать и принять депутации из окрестных селений. Двое егерей из тех, которые стоят там цепью, – большие поклонники моего умения пить, – обещали пустить меня к нему. Я только боюсь оробеть. Ах, если бы я мог опьянеть! Вы, вероятно, считаете меня ужасным болтуном. Но я говорю с вами неумолчно в течение получаса вовсе не для того, чтобы надоесть вам, а с целью подготовки к предстоящему разговору с императором. Я приучаю свой язык двигаться, не заплетаясь.

Но вдруг Трихтер прервал свою речь и снова весь затрясся.

– Вот теперь кричат: «Да здравствует император!»

– На этот раз действительно император, – сказал Реймер, – поспешим и мы. – И они пустились бегом по направлению ко дворцу принца-примаса.

– Побудьте со мной, – попросил Реймера Трихтер, – подождите, пока я вернусь, чтобы я знал, что дружеская рука поддержит меня, если я упаду в обморок.

Затем он отыскал своих егерей, которые велели ему стать возле них, обещая пропустить его вперед в тот момент, когда император будет спешиваться.

На площади собралась такая толпа, что яблоку некуда было упасть. Кровь стучала у Трихтера в висках. Он уже подумывал отказаться от подачи прошения и бросить хлопоты о своей матери. У него даже мелькнула надежда, что вдруг император передумает, заключит мир с Россией и вернется обратно во Францию, не останавливаясь даже во дворце принца-примаса. Но тут заиграл духовой оркестр, раздался бой барабанов, и Наполеон показался на площади, сопровождаемый восторженными криками. Император ехал верхом рядом с коляской, в которой сидела императрица. Он кланялся народу. Подъехав ко дворцу принца-примаса, Наполеон сошел с коня. Принц, окруженный свитой, обратился с приветствием к императору, который сказал в ответ несколько благодарственных слов, потом императрица вышла из коляски и вместе с императором намеревалась подняться по лестнице во дворец.

– Теперь ступайте! – сказал егерь Трихтеру. – Как раз пора. Ну, живо!

Трихтер бросил на Реймера умоляющий взгляд и, быстро пожав ему руку, пошел вперед, шатаясь, но, увы, не от вина.

– А, немецкий студент! – сказал Наполеон. – Я люблю эту гордую молодежь. Что вам угодно, друг мой?

Трихтер пробовал ответить, но ему сдавило горло. Он только протянул к императору правую руку, в которой держал прошение, и при этом выронил свою фуражку из левой руки. Император с улыбкой взял бумагу.

– Успокойтесь, – сказал он. – Вы говорите по-французски?

Трихтер сделал над собой невероятное усилие.

– Моя матушка… – пробормотал он. – Ваше величество… Мой дядя тоже… Он убит… Но я… Я не француз…

– Вот что, – сказал император. – Так как вы говорите по-французски, то пойдемте со мной во дворец, там вы и скажете лично, что вам от меня нужно.

Раздался барабанный бой, и император стал подниматься по лестнице, держа прошение в руках. Трихтер шел позади, растерянный и опьяненный всем этим блеском. Так он оказался в приемном зале. Император принял милостиво представителей королей и принцев. Для каждого у него нашелся какой-нибудь комплимент. В разговоре с генералом Шварценбергом, представителем Австрии, он похвалил его военные таланты. Барону Гермелинфельду, который передал ему поклон и привет от прусского короля, он сказал, что наука – космополит и что такой ум, как у барона, делает всех людей равными. Когда ему назвали представителя герцога Саксен-Веймарского, он быстро подошел к нему, отвел в сторону, поговорил некоторое время и сказал на прощание:

– Про вас, господин Гете, можно сказать, что вы выдающаяся личность.

По окончании приема принц-примас пригласил императора перейти в столовую.

– Проводите императрицу в столовую, – сказал Наполеон. – Я скоро приду. А где же мой студент?

Трихтера втолкнули в кабинет, куда прошел Наполеон с секретарем и двумя адъютантами. Император сел за стол.

– Ну, друг мой, – обратился он к Трихтеру, – о чем же вы хотели просить меня?

– Государь, мать моя… то есть мой дядя… Да, государь, храбрый солдат в армии вашего величества… – пробовал объясниться Трихтер.

– Успокойтесь! – подбодрил его император. – Где же ваше прошение? А, вот оно! – И подал его Трихтеру. – Если не можете сказать, в чем дело, – читайте.

Трихтер взял прошение, распечатал его и развернул бумагу дрожащими руками. Но он не успел даже взглянуть на нее, как покачнулся, побледнел и упал бездыханный. Адъютанты бросились было к нему.