Данте Алигьери: Божественная комедия. Чистилище

124. И если б понял смысл священных книг [121]
Козенцский пастырь, – тот, кого из злости
Климент на травлю вслед за мной подвиг, [122] —

127. То и поднесь мои почили б кости
У Беневенто, во главе моста, [123]
Под грудой камней на пустом погосте.

130. Теперь их моет дождь, во все места
Разносит ветр вдоль Верде, где истлеет [124]
Мой бедный прах без звона и креста. [125]

133. Но их проклятье силы не имеет
Пресечь нам путь к божественной любви,
Пока хоть луч надежды сердце греет.

136. Но, правда, всяк, кто кончил дни свои [126]
Под гневом церкви, если и смирится,
Пребыть обязан вне святой семьи,

139. Доколе тридцать раз не совершится [127]
Срок отлученья, если только он
Молитвами по нем не сократится. [128]

142. Так утоли ж, коль можешь, сердца стон:
Открой Констанце, возлюбившей Бога,
Где зрел меня, a также тот закон:

145. Живые там помочь нам могут много.

1. Коль скоро скорбь, иль радость огневая
Охватят в нас одну из наших сил,
Тогда душа, с тем чувством вся слитая,

4. Как будто гасит всех движений пыл:
Вот тем в отпор, y коих мы читаем,
Что будто Бог нам душу в душу влил.

7. Вот потому-то, если мы внимаем
Иль видим то, что душу нам пленит, —
Бегут часы, a мы не замечаем:

10. Затем что в нас одна способность зрит,
Другая – душу в плен берет всецело;
Когда та бодрствует, в нас эта спит. [129]

13. В сей истине я убедился зрело. [130]
Пока внимал Манфредовым словам,
На пятьдесят уж градусов успело

16. Подняться солнце: я же только там [131]
Приметил то, где хором душ тех стадо
Нам крикнуло: – Вот, вот, что нужно вам! [132]

19. Щель большую заткнет в шпалере сада
Одним сучком терновым селянин,
Когда буреют гроздья винограда, [133] —

22. Чем та тропа, по коей лез один
Я за певцом, сердечной полон боли,
Когда исчез отряд теней с долин.

25. Восходят в Лео, и нисходят в Ноли,
На Бисмантову лезут на одних [134]
Ногах; но тут потребны крылья воли, —

28. Тут я летел на крыльях огневых
Желаний жарких вслед за тем вожатым,
Что мне светил надеждой в скорбях злых.

31. Мы лезли вверх ущельем, тесно сжатым
Со всех сторон утесами, где круть
Просила в помощь рук и ног по скатам. [135]

34. И вот, едва успел я досягнуть
До высшего скалы громадной края, —
Куда, мой вождь, – спросил я, – держим путь?

37. А он: – Вперед, вперед, не отступая! [136]
Все вслед за мной стремись на верх хребта,
Пока найдем проводника из рая.

40. Гора была до неба поднята,
A склон ее был круче, чем с средины [137]
Квадранта в центр идущая черта.

43. Я чуть дышал, когда сказал с вершины:
– О добрый отче! видишь? оглянись!
Я отстаю! Постой хоть миг единый.

46. A он: – О, сын! сюда хоть доберись.
И указал мне на уступ над нами, [138]
По этот бок горы торчавший вниз.

49. Так подстрекнут я был его словами,
Что лез ползком за ним до тех я пор,
Пока не встал на тот уступ ногами.

52. Тут сели мы, глядя с вершины гор
В ту сторону, откуда в путь пошли мы,
И радуя путем пройденным взор. [139]

55. Сперва я вниз взглянул на брег, чуть зримый,
Потом взглянул на солнце, изумясь,
Что слева мы лучом его палимы. [140]

58. Поэт вмиг понял, что я, весь смутясь,
Дивлюсь тому, что колесница света
Меж севером и нами в путь неслась,

61. И рек: – Сопутствуй ныне, как средь лета,
Кастор и Поллукс зеркалу тому, [141]
Чт о вверх и вниз струят потоки света, [142] —

64. То Зодиак вращался-б вслед ему
Совсем вблизи к Медведицам блестящим —
По древнему теченью своему. [143]

67. Чтоб т о понять с сознаньем надлежащим, —
Весь сам в себе, вообрази Сион
С горою этой на земле стоящим, [144]

70. Чтоб горизонт имели с двух сторон
Один, но два различных небосклона:
И ты поймешь, что путь, где Фаэтон [145]

73. Так дурно шел, придется от Сиона
В ту сторону, и в эту здесь от нас,
Коль разум твой проникнул в смысл закона.

76. И я: – Учитель, верь, еще не раз
Рассудок мой, вначале столь смущенный,
Не понимал так ясно, как сейчас,